Фрэнки Уильямс затормозил на широком закругленном конце дорожки. Как только стих шум двигателя, из передней двери выступила высокая фигура и замерла на верхней ступеньке, сложив руки на груди и глядя на них в упор. Несмотря на седые, почти белые волнистые волосы, длинными прядями стекавшие по его плечам, лицо человека казалось неестественно молодым, как будто эти строгие, истинно мужские черты были произведены или по крайней мере исправлены путем пластической операции. Это было лицо человека, способного продать что угодно, вплоть до своей собственной матери, кому угодно. Его одежды были такими же белыми, как волосы: белый костюм, белые туфли, белая рубашка и белый галстук-удавка на шее. Когда Джек с Волком выбрались с заднего сиденья, человек в белом вынул темно-зеленые солнцезащитные очки из кармана пиджака, надел их, посмотрел на них и улыбнулся — длинные глубокие морщины прорезали его щеки. Затем он снял очки и вернул их в карман.
— Хорошо, — сказал он. — Очень-очень хорошо! Что бы мы без вас делали, офицер Уильямс!
— Добрый день, ваше преподобие! — сказал полицейский.
— Обычный случай или эти двое молодых людей совершили что-нибудь противозаконное?
— Бродяги, — сказал фараон. Скрестив руки на груди, он, прищурившись, смотрел на Гарднера, словно белый цвет резал ему глаза. — Отказались назвать Фэйрчайлду свои настоящие имена. Вернее, вот этот, большой, — добавил он, указывая на Волка. — Он вообще не может говорить. Мне пришлось треснуть его по голове, потому что он не хотел садиться в машину.
Гарднер трагически покачал головой:
— Почему ты сразу не привез их сюда? Они бы представились, а мы бы уладили необходимые формальности. Есть причина, по какой эти двое выглядят такими… ну, скажем, одурманенными?
— Разве что я огрел этого большого между ушей?
Когда Уильямс провожал мальчиков до дверей длинного крыльца, Гарднер поднял голову и снова посмотрел на своих новых подопечных. Джек и Волк, понурив головы, брели к дверям. Уильямс отер пот со лба и, тяжело отдуваясь, последовал за ними. Гарднер туманно улыбался, но его глаза так и бегали по ним. Секунду спустя в них появилось тяжелое, холодное и откуда-то знакомое Джеку с Волком выражение, и Гарднер снова вынул из кармана очки и надел их. Улыбка оставалась такой же загадочной, но даже уверенный в своей безопасности Джек похолодел от этого взгляда — потому что видел его раньше.
Преподобный Гарднер сдвинул очки на кончик носа и игриво посмотрел на них поверх оправы:
— Имена. Имена. Могу я надеяться, что услышу от вас, джентльмены, хотя бы одно имя?