Все остальные любили театр (впрочем, как и они с Сойером), гордились красивыми профилями, здоровыми желудками, хорошими манерами и вели беззаботный образ жизни. Развалившись на диванах в холле одного из зданий студенческого городка в Дэйвенпорте, они напоминали собрание богов Олимпа; кашмирские свитера облегали их плечи, словно золотое руно (а Слоут в это время не мог себе позволить купить новые брюки). Все они двигались к своей цели — стать актерами, драматургами, поэтами. Слоут хотел быть режиссером. Но больше всего на свете он желал стать человеком, способным расставить сети всем этим богатым мальчикам, из которых потом только он сможет их выпутать.
Сойер и Том Вудбайн, которые казались Слоуту невообразимо богатыми, были соседями по комнате. Том проявлял довольно вялый интерес к театру. В выпускном спектакле он принимал участие только из чувства солидарности с Филом. Томас Вудбайн отличался от других своей необычайной серьезностью и целеустремленностью. Уже окончив театральный колледж, он вдруг решил стать юристом, обнаружив в себе тягу и способности к юриспруденции. (Действительно, большинство знакомых Вудбайна легче представляли его заседающим в Верховном суде, чем занимающимся театральной деятельностью.) Выражаясь языком Слоута, Томас был человеком без мечты, он был больше заинтересован в том, чтобы жить правильно, чем в том, чтобы жить хорошо. Конечно, у него было все, что нужно, а если вдруг чего-то не хватало, люди охотно ему это давали. Как мог он, настолько избалованный жизнью, о чем-то мечтать? Слоут подсознательно ненавидел Вудбайна и не мог заставить себя называть его Томми.
За четыре года обучения в колледже Слоут поставил две пьесы: «Нет выхода», которую студенческая газета назвала безыдейной и бездарной, и «Воздушная кукуруза». Эта, в свою очередь, была описана как «взбалмошная, циничная и редкостно пошлая». Большинство из этих эпитетов подошло бы и самому Слоуту. Скорее всего у него попросту отсутствовал режиссерский талант — он не умел глубоко прочувствовать пьесу, в его мыслях не было гармонии. Нельзя сказать, чтобы он растерял все свои стремления, жизненную цель, — нет, они просто коренным образом изменились. Его больше не устраивало оставаться человеком за кадром, он должен быть на виду. Филиппа Сойера тоже начали посещать подобные мысли. Он не представлял себе, что может дать ему карьера артиста, но чувствовал в себе силы стать импресарио.
— Давай поедем в Лос-Анджелес и откроем свое дело, — предложил Фил Слоуту в день их выпуска. — Это, конечно, чертовски сложно, и родители вряд ли будут довольны, но, может быть, у нас получится? Пусть даже поголодаем пару лет.