— Значит, он его убьет? — на ее глазах в момент появились слезы, и она совсем повисла на Ульяне, — Убьет Кирю!
— Если ты скажешь, он вообще не будет его трогать, — успокоила ее Ульяна.
— Да, я скажу, — слезы улетучились, и силы в ногах как будто появились, — я обязательно скажу. Пойдем! Пойдем!
Кое-как они вышли из женского туалета, а точнее выползли из него. И тут Настасья уже свалилась в руки Мартина.
— А, так это ты у нас принц! — радостно заявила она и покосилась на Ульяну.
— Кто? — Мартин не понял.
Он, конечно, предполагал, что Настасья в ужасном состоянии, и, как он выразился, разговаривая по телефону с Ульяной, дошла «до кондиции», но он представлял это совсем иначе.
— Ну, принц Золушкин, — объяснила Настена Любинцева.
— Чей? — снова спросил Мартин и посмотрел на Ульяну.
Она только пожала плечами и слегка улыбнулась.
— Ну, как чей! Вот же Золушка, — Настя повернулась к подруге, — только вот бал ее уже закончился, карета превратилась в обычное такси, наряд отправлен в стирку, голова вымыта и от прически ничего не осталось…
И они оба повернулись к Уле, и та даже немного смутилась, и чуть было не покраснела. История Настиной Золушки была действительно о ней. И это хорошо, если Мартин сейчас пропустит все мимо ушей, а если он потом начнет что-то спрашивать? Что тогда?
А тогда катастрофа!..
— Ну, вот… а ты ее «принц», — продолжила Настя, — только сейчас, кажется, туфельки примерять не модно, да и нет ее у тебя. Правда, «принц»?
— Правда, — согласился Мартин, которому надоел весь этот бред про «Золушкиного принца», и, взяв ее на руки, понес к выходу. Хотя конечно мог согласиться с тем, что если Ульяна все-таки Золушка, а не Царевна Лягушка, то он не Иван Царевич, а принц…
— Тогда что же ты примерять ей будешь?
— А что сейчас модно?
— Для твоей «Золушки» в самый раз диадема и красная лента с надписью «Мисс Вселенная две тысячи три».
— А почему две тысячи три, сейчас вроде бы две тысячи шестой год?
— А три года назад был две тысячи третий!
Вот это логика!
Мартин мельком глянул на Ульяну, и ее лицо как-то странно изменилось, но сейчас соображать было некогда, и он пообещал себе, что потом об этом подумает.
Он усадил Настасью Любинцеву на заднее сиденье, «поухаживал» за Ульяной, и не успел проехать и ста метров, как Настя заснула.
— Интересно, сколько она выпила? — шепотом спросил он и усмехнулся, глядя на нее в зеркало заднего вида, — Она живет с родителями?
— Да… — немного растерянно ответила Ульяна.
— Нельзя ее домой в таком виде, — вывел Мартин, — позвони ее родителям, скажи, что она у тебя ночует, чтобы не волновались. Наверняка сейчас спать не ложатся — ждут.