— Идем, — обреченно сказала она и быстро зашагала по коридору.
— Куда? — не понял Мартин, догоняя ее.
— В библиотеку.
— Это вообще-то не обязательно, если у тебя другие…
— Предмет?
— Какой предмет?
— С которым проблемы!
— Улита!
Мартин не выдержал и поймал ее за руку. Он не сжимал ее кисть, наоборот его прикосновение было удивительно теплым и нежным, но для нее это оказалось мучительным. Ульяну всю как будто встряхнуло, и она вся сжалась от напряжения, он ведь еще и назвал ее другим именем. Все последние два года она жила отшельническим образом. Единственной ее подругой была Настя, и больше не с кем она не общалась, тем более с парнями. Все попытки Настасьи свести ее с кем-нибудь, пресекались на корню. Ульяна никого к себе не подпускала, никто не прикасался к ней, и даже не держал за руку.
И вообще, он же должен от нее «отвязаться», он уже раз даже попытался… Но он никак не может ее останавливать вот таким простым и теплым прикосновением своей «дорогой» руки с тонкими длинными пальцами и полированными ногтями. И он не может мучить ее вот так. Ему-то это зачем? Или он слепой, и не видит, что перед ним не Настасья, и уж тем более не Улита, а она Ульяна Цветкова — невзрачная бедная батанка, с которой он вообще общаться не должен. А он мало того, что общается, так еще и молнии из глаз метает с разрядом в двести двадцать вольт, видимо, чтобы смягчить ее презрительный взгляд.
Уля медленно повернулась с абсолютно бледным и холодным видом.
— Я Ульяна! — тихо произнесла она почти по слогам, глядя в его глубокие голубые глаза.
— Извини… Скажи, а у тебя действительно плохое зрение? — неожиданно даже для себя спросил Мартин, он ведь только что хотел объяснить ей, что ее помощь не обязательна, он мог бы и сам разобраться, хотя это было бы сложнее. Но глаза за круглыми очками кота Базилио со светлыми стеклами приковывали его внимание. Они казались не естественными, неправильными, неподходящими ей. Его хорошо развитое воображение тут же рисовало образ Царевны Лягушки, превращавшуюся в прекрасную Царевну.
— Стала бы я носить очки? — усмехнулась она, и лицо ее немного посветлело.
Ее рука выскользнула из его руки, он ведь не сжимал ее ладонь, а только слегка придерживал ее, и, казалось, вообще не управлял своим жестом. Однако ясно ощущал ее дрожь и скованность. Только после его, ничего не значащих, слов в веселом дружелюбном тоне, она, казалось, слегка развеялась, но не исчезла. Мартин понимал, что девушка его боится, но даже представить себе не мог почему.
Они пошли рядом друг с другом на много медленнее и спокойнее на первый взгляд. Это спокойствие давалось Уле огромными усилиями.