Не удивимъ ли мы нашихъ читателей, сказавши имъ то, въ чемъ убѣдили насъ прилежное чтеніе Китайской грамматики О. Іакинѳа, и бесѣда съ симъ почтеннымъ хинологомъ нашимъ, не удивимъ ли, сказавши, что языкъ Китайскій есть одинъ изъ самыхъ легкихъ для изученія: что все говоренное намъ о безчисленности Китайскихъ буквъ и неопредѣленной символикѣ ихъ – сущій вздоръ?
Рады будемъ такому удивленію, ибо послѣ того, конечно, каждому образованному читателю любопытно будетъ узнать дѣло нѣсколько подробнѣе, и мы статьею нашею угодимъ многимъ. Порадуемся и тому, что этимъ воздадимъ мы должную справедливость труду нашего почтеннаго соотечественника.
Нѣтъ надобности восходить къ изъясненіямъ о томъ, что такое языкъ, и что такое письмена, или буквы. Языкомъ того или другаго народа называется собраніе извѣстныхъ, опредѣленныхъ звуковъ, коими тотъ или другой народъ выражаетъ свои идеи и понятія. Законы сихъ звуковъ непроизвольны, и всюду основаны они на непремѣнныхъ и однообразныхъ правилахъ, изъясняемыхъ всеобщею грамматикою, разнясь только въ произведеніи самыхъ звуковъ, и въ подробностяхъ развитія, что опредѣляется происхожденіемъ языка, мѣстностью, исторіею его, и составляетъ предметъ частныхъ грамматикъ различныхъ языковъ. Письмена совсѣмъ другое: это суть произвольныя, придуманныя человѣкомъ начертанія, или замѣтки, которыми оставляетъ онъ для себя память звуковъ, какъ будто схватывая ихъ на лету, переводя ихъ, такъ сказать, изъ времени въ пространство, изображая для глазъ и зрѣнія. Письмена, или начертанія, будучи постепеннымъ созданіемъ человѣка, подвергаясь его волѣ и прихоти, долженствовали быть повсюду разнообразны, несовершенные, неполны и произвольны.
Два рода понятій приходили въ мысль человѣка при составленіи письменъ.
По одному изъ нихъ, человѣкъ хотѣлъ замѣнить условными изображеніями цѣлые предметы вполнѣ. Такъ звуки, означающіе, напримѣръ, понятія: солнце, человѣкъ, громъ, Перуанецъ изображалъ какими-то узелками, Мексиканецъ картиною, разные народы нарѣзками. Неудобства такихъ начертаній состояли въ томъ, что умножая число знаковъ до безконечности, не выражая ими отношеній между предметами, и оставляя темноту въ смыслъ, предметная азбука долженствовала быть затруднительна, многосложна и не точна.
Гораздо совершеннѣе былъ другой родъ понятій, состоявшій въ глубокой мысли, которую разгадалъ человѣкъ, что всѣ слова состоятъ изъ немногихъ основныхъ звуковъ, и образуются только различною разстановкою звуковъ и придыханіями, и что слѣдовательно, если найти знаки для немногихъ основныхъ звуковъ, то перестановкою ихъ и знаками придыханій можно будетъ, при