— Вам что здесь надо? — спросил он, почему-то обращаясь к Кривцову.
— Вы кто? — вопросом на вопрос ответила пассажирка.
— Как кто? Я здесь живу, а вот почему вы пытаетесь попасть в мою квартиру, я не знаю, поэтому сейчас вызову милицию.
— Но здесь жила моя тетка, Бажова Пелагея Степановна. Она где?
— Знаете, девушка, шли бы вы отсюда. Я получил эту квартиру три месяца назад. Мне ее выделила городская администрация….
Тут отворилась дверь соседней квартиры. На площадку вышла пожилая женщина в стареньком застиранном халатике.
— А, Оленька, здравствуй, милая…
— Здравствуйте тетя Катя, вот приехала, а тут…
— Умерла Пелагея-то. Четыре месяца, как схоронили. Квартира у нее не приватизирована была, вот и заселили других жильцов. Мы хотели тебе сообщить, да разве тебя найдешь. Ты же у Пелагеи-то не прописывалась, мы хоть говорили, что ты тут живешь, да толку что. Ты, уж, голубушка, вещи вот забери Пелагеи, да и свои тоже. Я все сохранила.
— Спасибо, — медленно проговорила пассажирка, — я потом зайду.
— Ну, вот и разобрались, — толстяк закрыл дверь.
— Оленька, может тебе переночевать негде, так заходи, правда, у меня Николай Иванович заболел, но ничего, придумаем что-нибудь.
— Спасибо, я сама… — она не договорила, подняла чемодан и стала спускаться по лестнице.
Кривцов перехватил у нее чемодан и отправился вслед. На улице метель стихла, была тихая слегка морозная ночь, как это обычно и бывает под Новый Год. Женщина уселась на лавку около подъезда и заплакала. Кривцов стоял рядом и не знал, что ему делать. Но рыдания скоро прекратились, и женщина, поднявшись с лавки, и, видимо, приняв какое-то решение, обратилась к Кривцову:
— Отвезите меня в гостиницу, пожалуйста.
— Хорошо, — ответил Кривцов и, уложив чемодан в багажник, усадил ее в машину.
Они вновь выехали в город, на улицах не было видно ни одного человека. Кривцов посмотрел на часы: третий час ночи.
— Простите, — сказал он, — я случайно узнал, что вас зовут Олей. Я — Олег. Олег Кривцов.
Про себя Кривцов отметил, что Олег звучит лучше, чем Юрий. А вот фамилия стала менее благозвучной.
— Очень приятно, — сквозь слезы ответила Ольга.
Кривцов никогда не считал себя альтруистом не только в силу «профессии», но сейчас на него что-то нашло:
— Я не знаю, с чего начать. Помните, вы сказали там, в аэропорте, что русские своих в беде не бросают. Так вот, я думаю, что вам не следует ехать в гостиницу. Переночуйте у меня. У меня двухкомнатная квартира, я живу один. А завтра вы решите все свои проблемы. Я думаю, что вам просто надо отдохнуть.
— Отдохнуть, — повторила за Кривцовым Ольга, — да, наверное, да отдохнуть. Я хочу есть и спать. Только, Олег, я не решу своих проблем никогда, мне негде жить, у меня никого нет.