По дороге на ферму у меня внутри впервые заныло от паники, словно в желудке были струны и кто-то дергал за них, наигрывая дрянную мелодию – бессмысленную, немузыкальную, такую жуткую, что от нее и собаки разбежались бы. Я решил было попросить женщину-сержанта отвезти меня обратно в участок, но сдержался. Она явно гордилась погонами и своей машиной, и все, что ей хотелось, – это болтать о погоде. А все, что хотелось мне, – это помолчать и подумать, что тут можно сделать. Лицо лысого, его дергающиеся губы, и шевелящиеся пальцы, и угрожающий взгляд. Я не знал, догадался ли он о том, кто я такой, почему я в полиции и что мне известно, но почему-то не сомневался, что демоны все ему расскажут. Они все знали. Все, что ему нужно, – и он к ним прислушается.
– Ну и когда же пойдет дождь?
Я покачал головой.
– Плохо, наверное, для вас, фермеров!
Я кивнул.
– А теперь и шлангами поливать запретили. Как же вы справляетесь-то?
Я передернул плечами:
– Сложновато.
– Еще бы!
Когда мы добрались до соседней деревни – Столи, – я попросил высадить меня и оставшуюся часть пути до фермы прошел пешком. Я шел медленно, тщательно обходя рытвины и камни, а когда пришел, застал мистера Эванса в сарае. Старик слез с горы душистого сена, вытер руки о штаны, крепко хлопнул ими и сказал:
– Прости, что не поверил тебе, парень. Наверное, ты чуть не умер со страху там, в лесу.
– Да ладно, – сказал я. – Все в порядке.
– А что говорят в участке?
– Они меня допрашивали. Часа два, не меньше, никак не могли остановиться. У меня голова разболелась.
– Они знают, кто это был?
– По-моему, да.
– А кто это сделал?
Я пожал плечами.
– А вы туда ходили? – Я кивнул в сторону леса.
– Нет, они приказали мне туда не соваться пару дней. Похоже, они еще надеются найти улики – следы там всякие и так далее.
– Ну да, им же нужны улики.
– А тебе, парень, нужен хороший, крепкий сон. Ты едва на ногах держишься.
– Да, это точно.
– Давай отсыпайся, поможешь мне в вечернюю дойку.
– Спасибо.
– Тебе что-нибудь принести? Может, чаю? Бутерброд?
Я покачал головой:
– Спасибо, у меня все есть, правда.
И я направился к трейлеру. Из дверного проема обдавало жаром. Я налил себе стакан воды, залпом выпил, лег, закрыл глаза и попытался заснуть. Сон пришел не сразу, но потом навалился на меня так тяжело, что я крепко проспал почти шесть часов. Когда я открыл глаза, то на секунду застыл в одном из мгновений отключенности от жизни, от всего окружающего, от чувств, воспоминаний и мыслей. В следующий миг все это нахлынуло на меня, и я рывком сел в кровати. Первое, что вспомнилось, был лысый чувак с блеклыми глазами – полицейский, блин, который еще неделю назад проводил инспекцию дури в парнике. Тот, кто знал повешенного, кто смотрел прямо перед собой, не оборачиваясь по сторонам, кто при разговоре все время дергал губами и тянул слова.