Поэтому действие несколько оживает во второй половине романа, но исключительно за счет формального приема — живописания космических сражений между кланами мошкитов. А уж внешне благополучный финал книги выглядит вообще запрограммированным. Ведь о возможном способе разрешения конфликта с чужаками рассказано еще в начале «Хватательной руки».
Увы, не могут похвастаться качественной работой и переводчики книги: например, целый ряд имен и фамилий оказались искажены, по сравнению с переводом «Мошки в зенице Господней»… Скажете: не повезло Нивену и Пурнеллу? Но, с другой-то стороны, нечего было эксплуатировать давно выработанную творческую жилу.
Геннадий ПРАШКЕВИЧ
КОРМЧАЯ КНИГА
СПб.: Азбука, 2004. — 416 с.
(Серия «Правила боя»).
5000 экз.
________________________________________________________________________
В новой книге Геннадия Прашкевича под одной обложкой помещены два романа: «Царь-Ужас», отлично известный поклонникам его таланта, и собственно «Кормчая книга».
Этот новый роман — чистой воды НФ. Он представляет одну за другой три принципиально разных модели будущего. Одна из них, индустриальная, в наибольшей степени привычна для современного человека. В ее основе — перенос самых очевидных тенденций развития нашей цивилизации на несколько сотен лет вперед. При знакомстве со второй, основанной на гармонии сельских общин и природной среды, поневоле вспоминаешь Руссо и Урсулу Ле Гуин. Третья, «космонитская», создана землянами — жителями открытого космоса, не базирующимися на поверхности какой-либо планеты. Она, скорее, тяготеет к идеям Тейяра де Шардена, Эдуарда Циолковского и поздних АБС (повесть «Волны гасят ветер»)… Эти миры сосуществуют и сталкиваются друг с другом, каждый претендует на статус магистральной линии развития человечества, каждый из них когда-нибудь дойдет до пика развития, до «пределов роста цивилизации», говоря словами Медоуза, и каждый познает горечь упадка…
Рассказ о возможном будущем Земли на славу удался Геннадию Прашкевичу: вышло одновременно философично и поэтично. Как всегда, новый роман сибирского фантаста рассчитан на любителей интеллектуальной литературы и явно превосходит средний уровень отечественной НФ.
Лишь последняя его часть оставляет ощущение некоторой избыточности. Роман и без того поставлен на сильный научный фундамент, модели миров наполнены очевидной социологической логикой. Но этого автору показалось мало, и он почти открытым текстом, вяло прикрываясь фигурой персонажа-историка, изложил свои взгляды на прогресс и вечные циклы в исторической биографии человечества. Может быть, не стоило проговаривать все до последней буквы? Получилась эклектичная конструкция: вот роман, а вот к нему поясняющая статеечка…