– Буду ждать с нетерпением ваших рисунков. А теперь прошу в трапезную.
После ужина настоятель выделил для мастерской просторную и хорошо освещенную комнату, где в праздничные дни проходили торжества. Леонардо приступил к рисованию эскизов.
Написание картины давалось ему легко. Очевидно, подобное состояние и называется вдохновением. Тщательно продуманные образы как будто бы сами просились на картон и благодаря умелой руке мастера выглядели одухотворенными, как будто бы отмеченными Божией благодатью. От работы Леонардо да Винчи отрывался лишь только для того, чтобы наскоро перекусить, глотнуть в монастырском дворе вольного воздуха и вновь с прежним воодушевлением взяться за работу.
Через две недели состоялся показ эскиза. В комнату для празднеств, ставшей для Леонардо на время мастерской, потянулись прихожане, рассчитывая увидеть нечто особенное. И когда они перешагнули комнату, то сполна были вознаграждены за ожидание. На картоне цветными карандашами были запечатлены две женщины. Одна – совсем юная Мадонна и вторая, пребывающая в расцвете своей красоты, – святая Анна. Мадонна потянула руки к Младенцу Иисусу, который крепко держал небольшого ягненка, лежавшего у его ног. Мальчик в ожидании посматривал на улыбающуюся мать, взгляд которой был наполнен родительской любовью…
Анна, приобняв дочь за плечи, подняла вверх указательный палец правой руки, как если бы хотела поведать ей нечто важное. Женские фигуры были нарисованы в натуральную величину, и у каждого, кто взирал на эскиз, невольно возникало ощущение их присутствия.
– Вот это чудо! – произнес старик с широкой седой бородой. – Сколько живу на свете, но никогда не видел ничего подобного. – Понизив голос, добавил: – Так может нарисовать только Бог, – и, посмотрев на Леонардо, стоявшего немного в стороне, слегка смутившегося от сказанных слов, добавил: – Или тот человек, чьей рукой водит сам Господь.
Равнодушных не оставалось. Люди подолгу стояли перед эскизом, поражаясь точности линий и совершенству созданных образов. С окрестностей, услышав о невероятном рисунке, прибывал народ. Каждому хотелось лицезреть нарисованный эскиз.
Мастерская обезлюдела лишь поздним вечером, когда монастырские ворота скрипуче отсекли ходоков, желающих взглянуть на шедевр. Некоторое время посадские стояли перед воротами, уповая на милость вратников, но, натолкнувшись на несговорчивость, уныло потопали от крепостных стен, чтобы утром вернуться в монастырь.
Поздно вечером в келью к игумену вошел Павло.
– Посадских нет, святой отец, они ушли.