— Ну матушка, ну удружила! — восхищённо говорил Влад. — Кто бы мог подумать, что её меч так нам пригодится, буквально от смерти спасёт!
— Главное, хорошо, что ты додумался его закопать! — подхватила Ярина. — Иначе-то не было бы у нас родовой ниточки, из-под земли выводящей!
— Как ты думаешь, надо ли зайти к ведунье, рассказать, как всё произошло? — нахмурился Влад, явно обеспокоенный такой перспективой.
— Знаешь, мне кажется, что не стоит, — ответила Ярина. — Я на неё, конечно, не в обиде…И траву мы благодаря ей нашли, да и клубочек нам очень помог. Вот только мне кажется, что заходить к ведунье лучше только в случае крайней надобности. Так оно для всех спокойнее будет.
На том и порешили.
День добрый, Хозяйка! Закончен мой путь.
Мне время закрыло дорогу назад.
Моей проводницей последнею будь
В навеки назначенный рай или ад.
Я вижу улыбку на мудром лице.
Так нету на свете ни ада, ни рая?
Позволь посидеть у тебя на крыльце,
Взирая на вид незнакомого края.
А виды знакомыми кажутся мне,
Хотя из окон открывались другие.
Не их ли узрел я в забывшемся сне?
Наутро сжимала виски ностальгия…
Слегка непривычно на первых порах
Смотреть на часы там, где время не властно.
Я долгие годы испытывал страх
Ступить за Черту, и, похоже, напрасно.
Спасибо тебе за недолгий приют,
Хоть ты до сих пор не сказала ни слова.
Но я оценил и покой, и уют,
И тихую мудрость последнего крова.
Я снова ошибся, ведь так? У Пути,
Конечно же, нет окончательной грани.
Коль был я излишне болтливым, прости.
Твоё же молчанье — врачует, не ранит.
Пусть мир и покой процветают в дому.
Быть может, меня ты проводишь немного?
Мне всё-таки страшно идти одному,
Не зная, зачем так петляет дорога.
Качаешь главою, молчанье храня,
И я вместо страха вверяюсь надежде.
Прощай! Иногда вспоминай про меня,
Как помнишь других, повстречавшихся прежде.
Роксана допела и вздохнула, опуская глаза. Наставало время прощаться, и поводов оттягивать расставание больше не находилось. Все они стояли во дворе, в тени высокой каменной стены, успевшей стать такой знакомой и привычной. Горыныч тоже взгрустнул и стоял, опустив головы. Левая, наиболее чувствительная, даже прослезилась. Всего несколько минут назад он скакал по двору, как козлёнок, после того как маленький кусочек чудесного папоротника начисто снял измучившую его головную боль. Теперь же дракон с грустью взирал на похищенных девушек, ставших кто на несколько дней, а кто на несколько недель его подопечными.
— Вы уж их берегите, — строго сказал он, обращаясь к Владу и Иржику. — А не то опять прилечу и отберу их у вас.