— Нет. Мы в последние дни мало общались. Так получилось, — виновато пояснила я.
— Ну, не знаю. А только могу тебе сказать, что Сергей твой — парень непростой. — Он покрутил головой, добавил: — Так что особо не переживай. Если молчит — значит, так надо. А ребята, я думаю, завтра сюда подъедут, вот им все, как на духу, расскажешь. Я думаю, убийцу рядом где-то надо искать. Лидия Петровна ведь, наверное, не изменила своей привычке запираться на ночь? Так что это может быть один из тех, кто остался ночевать в доме. Судя по вчерашнему сборищу в ресторане, люди там были все непростые. Придется поговорить с Андреем и Игорем, может, помогут чем.
Анатолий поднялся:
— Лера, уже поздно, иди отдыхать. Завтра с утра я к тебе подъеду.
Я пошла к калитке, чтобы проводить его к машине.
Анатолий спросил:
— Не боишься одна? — Он помедлил и предложил: — Я мог бы...
Я укоризненно на него посмотрела, и он вздохнул:
— Да ладно, это я так, на всякий случай.
Я вернулась в дом, набрала номер Лены. И только услышав ее голос с привычными радостно-встревоженными нотами, заревела.
Несмотря на то, что прошлой ночью спала мало, я и сегодня не выспалась, к тому же полночи проворочалась в постели. Встала рано. Тихо побродила по дому, сварила кофе. Дети спали. Я оделась, заколола волосы и спустилась в сад. Срезала охапку роз, пристроила их в плетеную корзину.
Вернулась в дом, уложила в пластиковые контейнеры нарезанную ветчину, сыр, зелень. Завернула сверток с пирожками. Нашла в бабушкином буфете салфетку, рюмки, вынула из коробки бутылку вина.
Пришедшая тетя Катя одобрительно посмотрела на мои приготовления.
— Знаешь, так жалко, что они ушли совсем молодыми, — вздохнула она.
Я кивнула:
— Ну да, сегодня я старше своей мамы. Правда, удивительно?
Вниз по лестнице слетел заспанный Данька. Он поздоровался с тетей Катей и тихо сказал мне:
— Мам, там Сашка плачет. Ты бы поднялась к ней.
Саша лежала, повернувшись худенькой спиной ко всему миру. Я молча подсела к ней, едва удержавшись от того, чтобы погладить ее, и только тихо сказала:
— Саша, сегодня у меня плохой день. Двадцать пять лет назад разбились мои родители. Мама была моложе меня сейчас, представляешь? А мне два года всего было, я и погоревать тогда толком не могла.
Она полежала молча, потом села в постели. Распухшим от слез носом она шмыгнула, и я достала из кармана носовой платок. Она решительно высморкалась, потом сказала:
— Все. Можешь на меня рассчитывать.
Я обняла ее за плечи, прижалась щекой к шелковистым спутанным волосам. Она отстранилась, с тревогой на меня посмотрела: