Он достал из серебряного портсигара папиросу и затянулся, поглядывая на Алексея.
— Хочу с тобой объясниться, Вересов. Ты в разговоре попрекнул меня обязанностями, которые я исполняю, и был не прав. А все оттого, что ты по чистоте душевной негодяев вокруг себя не замечаешь, к людям относишься с излишним доверием, хотя доверять сейчас нельзя никому.
— Когда-то я уже это слышал, — отозвался Алексей. Он ощутил, как потянуло холодком по спине: этот человек по-прежнему пугал его, как не могли испугать бомбы и обстрелы.
— Можно подумать, что ты живешь среди ангелов, — в той же манере продолжал Смуров. — А ведь не далее как в сентябре пропал без вести транспорт «Илга». Посланные на поиски самолеты и корабли никаких следов судна или его потопления не обнаружили. Слышал об этом?
— Ну, слышал. Дальше что?
— У нас есть сведения, что капитан «Илги» вместе с судном и командой добровольно сдался врагу. Ну как, не впечатляет? Сразу столько перебежчиков. И я уверен, что командой «Илги» количество предателей не ограничено. Нам еще предстоит выяснить все связи этого капитана. Так что напрасно ты меня обижаешь, Алеша, ой, напрасно…
— У вас свои служебные обязанности, капитан-лейтенант, и вам совершенно незачем посвящать в них меня, — холодно отозвался Алексей, решив положить конец фамильярному обращению Смурова.
— Согласен, полностью с тобой согласен. Ты уж меня извини. Встретил старого друга, как тут не поговорить? Однако, мне пора, — сказал он, бодро поднимаясь с места. — Мы еще обязательно увидимся. Честь имею! — и твердой походкой пошел к выходу.
За все время разговора он ни разу не взглянул на Вазгена и вел себя так, словно того за столом и не было.
Вазген стукнул кулаком по столу:
— Ох, как меня подмывало засадить ему по физиономии! Старый друг! Вот мразь! И ведь пытается еще что-то доказать.
— Не нравится мне все это, — в раздумье проговорил Вересов. — В любом случае, надо держаться от него подальше.
24 октября началась переброска войск на восточный берег. «Морской охотник» Вересова и гидрографическое судно «Сатурн», которым командовал Ароян, были использованы как транспорты. Такая же участь постигла и все остальные военные корабли. Солдаты в полной боевой выкладке с трудом умещались на небольших палубах. Буксиры тянули баржи, груженные танками и орудиями. Суда шли сдвоенной кильватерной колонной, на озере штормило, часто отягченным кораблям приходилось маневрировать и отстреливаться от налетов вражеской авиации, а вскоре ударили морозы и у берегов появился лед. Солдаты прыгали с высадочных мотоботов и шлюпок прямо в ледяную шугу, и сразу же отправлялись к линии фронта, где шел бой.