При моем появлении автомобиль трогается, подкатывает вплотную. Морда у тачки добродушная, как и у хозяина за рулем.
— Карета подана, принцесса, — пытается шутить водитель.
Сейчас тебе станет не до веселья, стрелок! Все твое обаяние — банальный избыток тестостерона, и мне надо об этом помнить, не вдаваясь в неуместную лирику.
Забираюсь в машину, разглядываю Женин профиль c придирчивой неприязнью и решаю, что в случае полной безнадеги придется переспать с ним раза два, а потом спровадить на фиг, как Даньку. Другого выхода не вижу.
— Куда поедем? — приветливо справляется недруг. Глаза ласковые, не сердится, поди, что я его утром отмурыжила. Либо не принимает всерьез девичьи взбрыки.
— Давай на Стрелку, — отвечаю стервозным голосом. С досады чуть не сгрызла себе ноготь. Не хватало еще, чтобы он относился ко мне как к вздорной девчонке.
— Может, поужинаем где-нибудь?
— Не хочу! Я же сказала — на Стрелку.
— Хорошо-хорошо, уже едем, — с улыбкой соглашается Евгений.
Мы плавно движемся сквозь вечерний город, наполненный огнями и смолистым блеском воды под мостами. Здания подсвечены; атланты, кариатиды, барельефы — все выпукло и зримо на старинных фасадах.
У Ростральной колонны молодежь танцует под музыку — из динамиков бьет ритмичная мелодия, некоторые смельчаки пытаются изобразить рок-н-ролл, особенно ловко отплясывает пара в центре.
— Хочешь потанцевать? — предлагает Евгений.
— Вот так? Я не умею. Только опозорюсь, — пугаюсь я.
— Тогда потопчемся в сторонке, ведь не обязательно прыгать. — Он протягивает ко мне руки, и я безвольно позволяю увлечь себя в круг танцующих.
«А вот это провал», — думаю я словами Штирлица.
Своих мыслей в голове нет, да и откуда им там взяться у такой размазни как я. Зато обостряются чувства: осязание, обоняние и хватательный рефлекс — кажется, я вцепилась в партнера клещом, то ли от злости на него и на себя разом, то ли по какой другой причине.
Чтобы не видеть так близко его лица, я с нарочитым вниманием разглядываю монументальную статую «Волги» у подножия колонны. Мне бы такую грозную величавость, да увесистое весло в руки против всей мужской братии — ни один супостат бы не сунулся… супостат меж тем не дремлет и тихохонько прижимает меня к себе… или спеть бы сейчас как папа: «Броня крепка, и танки наши быстры…», но вместо этого мой нос упирается партнеру в шею, куда-то под скулу, я чувствую, как он поворачивает голову и мои губы скользят по душистой, свежевыбритой щеке навстречу его губам…
И вдруг! Трубный глас с небес прямо мне в ухо:
— Женька! Бычара чертов! Я тебе звоню-звоню, и все без толку! Салют, дружбан!