Джайзер и не сказал. Впрочем, больше он вообще ничего не сказал, Донго направился к выходу, за ним Люба, которой с головой хватало своих проблем, чтобы еще тратить время, разбираясь в натянутых отношениях между отдельными камуфляжными людьми. Если честно, сейчас ее больше волновало другое — она побаивалась Донго. Отчаянно надеялась, что он способен помочь Сашке и не менее отчаянно пыталась скрыть дрожь, возникающую каждый раз, когда мальчишка смотрел на нее такими пронизывающими глазами, будто видел без кожи. Что-то подсказывало Любе, что действительно, видел.
Во время перелета Донго играл с одним из сопровождающих мужчин в карты. Люба отвернулась к иллюминатору и попыталась заснуть, но все время продолжала думать о брате и о том, что случится, если все запланированное Джайзером получится. Если этот паренек с жуткой паутиной синих вен на висках действительно сможет вернуть Сашке зрение.
И что тогда будет с ней.
Джайзер сказал, планируемый эксперимент не несет никакой опасности для жизни, просто симбиоз или удастся, или нет. Люба не стала спорить, хотя была уверена, что даже существуй опасность, она не отказалась бы, если взамен выпадет шанс помочь брату.
Хотя, как знать? Жертвенность хороша на словах, а в жизни все случается совсем по-другому и по правде, Любе совсем не хотелось знать наверняка, что она выберет — рискнуть жизнью или прожить ее с грузом на совести, оттого что струсила и не рискнула.
Когда они уже ехали к городу на машине, Люба позвонила брату и попросила ее дождаться, будто он и так не сидел целыми днями в доме или во дворе. Она еще не знала, как объяснить дяде и тете присутствие Донго и, в общем-то, не собиралась этого делать.
Люба жутко нервничала.
— Я позвоню, — по-свойски сообщил Донго их охране, когда машина остановилась у ворот Любиного дома. — Пока скройтесь.
На скрип калитки никто из домашних не выглянул, что оказалось весьма кстати — Люба не представляла, как сейчас можно остановиться на полдороге и тратить время на какие-то бессмысленные объяснения.
Она открыла входную дверь и не разуваясь, направилась к лестнице на второй этаж. Сзади раздавались негромкие, острожные шаги Донго, который молча шел следом.
Перед дверью в комнату брата Люба замерла. Надежда — вещь отличная. Но что, если это существо… этот не человек… Что если все станет только хуже?
Донго улыбался.
Люба поспешно отвела глаза, все еще не решаясь пойти дальше, переступить последнюю черту и окончательно рискнуть всем, что имела.
— Слушай, — в голосе Донго звучало что-то похожее на иронию, или скорее на нетерпимость многоопытного подростка по отношению к утомительно серьезным и чересчур осторожным взрослым. — Ты паникуешь?