Под влиянием Майера избалованная, капризная примадонна Элеонора Эренбергова опять пыталась третировать Сметану. Виданное ли дело, чтобы она, исполнительница ролей великосветских дам и героинь прошлого, привыкшая к парче и бархату, вдруг появилась на сцене в простой грубошерстной юбке и сапогах? Что за вкус у господина композитора? Зачем эти новшества? Разве может иметь успех опера, где героями выведены простые крестьяне? Однако когда Эренбергова убедилась в том, что не сможет помешать постановке оперы, она согласилась исполнять роль Марженки.
В необычайно короткий срок постановка была готова. И вот сегодня, 30 мая 1866 года, премьера.
Срб-Дебрнов в волнении ходит у подъезда театра, ожидая конца спектакля. Еще утром он узнал, что не все билеты проданы. Но это не удивительно. Последние дни, когда начали распространяться слухи о том, что к Праге подходят прусские войска, многие поторопились уехать из города. Те же, кто оставался, были встревожены назревавшей войной между Пруссией и Австрией — ареной действий в любой момент могла стать чешская столица. Время для премьеры, конечно, неудачное.
Но вот массивные двери театра распахнулись. Срб-Дебрнов бросился навстречу толпе. Он пожимал руки знакомым и на ходу расспрашивал о впечатлениях. Одни горячо хвалили другие сомневались, удержится ли на сцене эта комическая опера.
Выбравшись из толпы, Дебрнов прошел за кулисы. Там шло еще более бурное обсуждение спектакля. Большинство исполнителей восторгалось оперой. Даже Эренбергова осталась довольна, хотя не упустила случая подчеркнуть, что только из чувства солидарности она снизошла к роли простой крестьянской девушки. Артисты были довольны тем, как публика принимала оперу. Даже Ригер… Да, да! Это заметили все. Даже сам мрачный Ригер, не жалея выхоленных рук, аплодировал.
Сметану окружили друзья. Здесь, конечно, Ян Неруда и Витезелав Галек, Прохазка, Геллер, Сабина, Срб-Дебрнов. Мощный бас Неруды покрывает все голоса. Пусть только посмеет кто-нибудь сказать дерзкое слово о «Проданной», Неруда тотчас же обрушится на него с новой эпиграммой. Этот темпераментный бородач, который не боится даже габсбургской полиции, за словом в карман не лезет. Но нет, эпиграмма не нужна. Все поздравляют композитора. Сметана радуется успеху оперы, радуется тому, что чешские крестьяне ворвались на оперную сцену и, он уверен, навсегда завоевали ее. Но все же… Все же в опере есть еще недостатки. Сметана знает их, и он непременно еще поработает над «Проданной». Конечно, и Сабина поможет, кое-что переделает, напишет новые тексты.