Алена положила на место свои ноты и подошла к окну. Она увидела, что Эммануил еще не ушел, а стоит у ограды и читает расписание служб. Ушастый маленький Эммануил, известный композитор. Автор опер, песен к мультикам и советским фильмам. Исполнитель старинной музыки на лютне и французской волынке… Алена скрестила кисти рук и положила на них голову, все так же глядя на него. В голове у нее застряла последняя фраза Эммануила, которую он в восторге продекламировал: «В обмен на нежность и на верность…» Алена бы не удивилась, узнав, что он сочинил это сам.
— Как ты себя чувствуешь, дочь моя? — спросил отец Григорий, проходя мимо.
— Обманщицей, — тихо произнесла Алена и чуть громче добавила: — Доброе утро, отец Григорий.
Священник приостановился около нее.
— И ты здравствуй, дочь моя. Как здоровье твое, не расслышал?
— Хорошо, — постаралась улыбнуться Алена.
— Слава богу. Видел, кто-то все провожает тебя. Родственник твой, видно?
— Еще нет. Жених.
Отец Григорий быстро, но очень внимательно взглянул на нее.
— Вот и ладно. — Он несколько секунд помолчал, вместе с Аленой глядя в окно. Потом спросил: — Любишь его, дочь моя?
Алена тоже взглянула на него.
— Вы жестоки, батюшка.
Отец Григорий, как будто не слыша, кивнул, глядя на ковыляющего прочь Эммануила.
— У него доброе лицо.
— И уши, — мягко добавила Алена.
Секунду они смотрели в глаза друг другу, священник — чуть улыбаясь. Алена почувствовала, что в глубине души у нее поднимается какой-то очень нехороший вопрос. И остановила себя.
— Бог в помощь. — Отец Григорий, легко перекрестив Алену, быстро ушел.
Выйдя после службы, Алена заметила невысокую фигурку композитора все там же, за оградой. Она несколько растерялась. Чужие чувства, на которые не можешь ответить…
— Вы не ушли домой?
— Я забыл спросить вас, что вам сегодня снилось, вот и решил дождаться…
Алена взглянула в его улыбающиеся глаза и подумала: сколько же ему лет на самом деле, вряд ли пятьдесят семь, как он сказал… Смешно — мужчины в случае необходимости тоже пытаются скрыть свой возраст… Хотя бы годочков пять-семь, да все поменьше… А интересно, какой он был в двадцать, в тридцать, даже в сорок? Наверное, очень страшный. Она вздохнула и отвернулась.
— Вам снилось что-то плохое?
— Н-нет… Я не помню. У меня вчера был трудный день.
— А вы во сне летаете, девочка?
Алена удивленно посмотрела на Эммануила:
— Ну да… Бывает… Теперь не часто. Но, как правило, чтобы убежать от кого-то, вырваться на свободу…
— И потом долго летите?
— Наверно, да. А что?
— А вам никогда не приходило в голову, почему, когда летаешь во сне, никогда не бьет в лицо встречный ветер? Ведь даже на велосипеде, если быстро ехать, — ветер в лицо. А когда летишь — нет.