– Сделаем, дядь Андрей!
– Откуда ж оружия столько? – возобновляя прерванный разговор спросил Драйвер.
– Иваныч расстарался. Когда только все это дело начиналось – я пещеру имею в виду – так он озаботился в Ухту вылазку сделать. Мы пятерых тогда потеряли – двоих мутанты подрали, а трое от лучевой погибли. Но зато назад на четырех грузовиках вернулись – патронов под завязку, медикаментов… Ну и оружие. Десяток «калашей», три ПКМ с запасными стволами, «Утесы» – это они теперь по углам стоят. Ну и пушки-тридцатимиллиметровки. Да и караваны тут бывают, платят за проход. С вас же вот неплохо содрали, – ухмыльнулся он. – Так что местность мы с тех пор контролируем.
Подошла женщина с огромным алюминиевым тазом в руках. В тазу лежали крупные куски мяса – румяные, поджаренные, издающие умопомрачительный дух. Зуб крякнул от удовольствия и сделал приглашающий жест. Дважды просить не пришлось – после боя здорово хотелось есть, и Данил первым выхватил из кучи здоровенный кус свинины. Вгрызся зубами, чувствуя, как потек на язык горячий, безумно вкусный, ароматный мясной сок. Рядом, торопясь набить рот, откусывал громадные куски Санька.
– Эф, форофа сфинятинфа, – с набитым ртом сказал Канал. – Сами раффифе?
Зуб кивнул, проглотил кусок:
– Ешьте, ешьте. Все свое: сами кормим, сами поим, сами режем.
С окраины поселка, со стороны ворот, вдруг послышался рев нескольких двигателей, и Зуб, прислушавшись, облегченно выдохнул:
– Ну все. Приехали! И гон не помешал… Сейчас начнется. Доедайте быстрее, а то потом в горло не полезет…
– Что же – только их и ждали? – спросил Бармаглот. – Почетные гости?
Андрей покачал головой:
– Тут не в том дело, что почетные, а в том, что без них казнь просто не состоится. Дело-то в чем?.. Никому ведь руки марать о своих не хочется. И когда такое дело, что наказать кого-то надо, – палачей со стороны приглашаем. Километрах в двухстах отсюда, если к югу забирать, небольшой монастырь раньше стоял. После Конца захирел, монахов там не осталось, и лет десять назад его переселенцы облюбовали. Откуда появились – не знает никто, да и не расспрашивают особо. А если спросишь – молчат, только из-под капюшона зыркают. В рясах всегда ходят, на людях никогда не снимают, даже летом, в самое пекло. А что там у них под рясами – поди знай… Ну и получилось так, что все окрестные поселки – а их тут штук десять на неделю пешего пути – стали их как палачей использовать. Они тем и живут, плату за мокрое дело берут. Так их и называют – Орден Палачей.
Данил призадумался. И впрямь, случись такое – кому охота своего соседа казнить? Он, может, и сволочь последняя, но ты все ж-таки рядом с ним часть жизни прожил. Здоровался по утрам, в гости приглашал и сам ходил. Огород вместе копали… Может, даже, куском хлеба последним делились. А тут вдруг – накосячил он, и серьезно накосячил. Так, что – нет прощенья. И что? Кому захочется пачкаться? Тут и рука не поднимется, так и придется со стороны исполнителей приглашать.