– Шестьсот пять… шестьсот шесть… шестьсот семь… – тихонько бормотал он почти на пределе слышимости. – Шестьсот девять, шестьсот десять…
– Ты чего? – прошипел Данил, обернувшись на мгновение. – Секунды считаешь?
Сашка мотнул головой. Лицо его в свете фонаря было бледно, на лбу бисером выступили мелкие капли пота.
– Шаги.
– Шаги?!
– Шаги, шаги. Понимаешь? – зашелестел чуть слышно товарищ. – Шестьсот шагов! Мы уже далеко за пределы здания должны бы выйти! И за территорию детского сада тоже!..
– Должны бы…
– Слушай, а может, свернем, а? – вдруг быстро, сбивчиво, зашептал Сашка, будто пытаясь его уговорить. – Или назад вернемся! Сколько можно…
– Свернем – заблудимся, – отрезал Данил. – Успокойся, не паникуй. Иначе точно конец нам…
Он вдруг представил, как, сбившись с пути, потеряв направление и заплутав во мраке, они останутся, словно призраки, бродить тут до конца своих дней, и почувствовал острый укол страха…
– А вдруг мы по длинному коридору идем?! – продолжал Сашка. – Случайно угодили в него – вот и идем вперед! Длинный прямой коридор – куда он может вывести? Давай хотя бы в сторону свернем немного – вдруг стенку нащупаем? Тогда хоть ясно станет!..
– Умолкни! – зарычал Данил, лишь невероятным усилием воли заставляя себя медленно и осторожно продолжать движение, а не броситься бежать, поддавшись накатившему внезапно приступу черной паники.
Сашка заткнулся.
Когда, наконец, впереди вдруг забрезжил сереющий прямоугольник дверного проема, Данил мог бы поклясться, что они идут вперед уже не один десяток – а может быть, и не одну сотню лет.
– Свет, Саня! Свет! – бешено, еле сдерживаясь, зашептал он, хотя хотелось орать от радости во весь голос, да при этом еще и пуститься в пляс. – Добрались! А ты свернуть хотел, дурында!
Сашка молчал.
Данил оглянулся и увидел, что напарник как-то подозрительно смотрит на него, напряженно хмуря редкие черные брови.
– Когда это я свернуть хотел?
– А кто мне говорил: свернем, повернем…
– Да я что же – дурачок, по-твоему? Если б мы свернули, не имея ориентиров – где б ходили теперь? – медленно проговорил напарник, и Данила от этих его слов пробил ледяной озноб.
– Ты… уверен?..
– Абсолютно!
– И шаги ты не считал?
– Шаги – считал, – ответил Сашка. – Но свернуть – даже в голову не приходило…
Данил с шумом выдохнул, вытирая со лба проступивший внезапно пот. Буркнул:
– Ладно, проехали… – и ткнул пальцем вперед. – Вышли – и слава богу.
– Неизвестно еще, куда вышли, – проворчал Сашка, держа автомат наизготовку.
Данил осторожно заглянул в проем, готовый при малейшей опасности уйти влево, открывая напарнику сектор огня. И хотя то, что он увидел, при любых других обстоятельствах поразило бы его до глубины души, теперь, после всего, что довелось сегодня увидеть и испытать друзьям, это были лишь детские шалости. Взгляду Данила открылась не лестница, выводящая на первый этаж и не долгожданный выход из детского сада, а еще одна комната. И широкое трехстворчатое окно в противоположной стене, через которое лился яркий дневной свет и виднелся захламленный двор детского сада, говорило о том, что комната эта находится на втором этаже.