— Прости, Отто, я до сих пор еще не думал об этом и надеюсь… Не отрицаю, у меня тоже бывали долги: еще в прошлом месяце Гёхстер выручил меня пятьюдесятью гульденами… Разумеется, я их вернул ему первого числа — потому мне сейчас и трудно с деньгами. Но тысячу гульденов… тысячу… не представляю, где их достать.
— Правда? — переспросил Отто, пристально посмотрев на него.
— Конечно.
— А твой дядя?
— Какой дядя?
— Твой дядя Роберт.
— Как ты до этого додумался?
— Нетрудно догадаться: он много раз выручал тебя. К тому же ты регулярно получаешь от него пособие.
— С пособием давно покончено, — возразил Вилли, рассердившись на едва ли уместный в такой момент тон своего бывшего товарища. — И не только с пособием. Дядя Роберт ведет себя как-то странно. Во всяком случае, мы с ним не виделись уже больше года. В последний раз, когда я, в виде исключения, попросил у него ничтожную сумму, он чуть не вышвырнул меня за дверь.
— Вот как? — потер себе лоб Богнер. — Значит, ты уверен, что о нем нечего и думать?
— Надеюсь, ты в этом не сомневаешься, — несколько резко отозвался Вильгельм.
Внезапно Богнер вскочил с дивана, отодвинул стол и подошел к окну.
— Мы должны попытаться, — сказал он решительно. — Прости меня, но мы должны. Самое худшее, что может с тобой случиться, — это отказ и, вероятно, в не очень вежливой форме. Пусть так — и все же по сравнению с тем, что ожидает меня, если я до завтрашнего утра не достану этих паршивых гульденов, это просто мелкая неприятность.
— Может быть, — согласился Вильгельм, — но неприятность совершенно бесполезная. Будь у меня хоть малейший шанс… Надеюсь, ты не сомневаешься в моем желании помочь тебе? Но, черт побери, должны же быть и другие возможности! Что ты скажешь, например, — только не сердись, это мне сейчас пришло в голову, — о своем кузене Гвидо, у которого имение около Амштеттена?
— Поверь, Вилли, — спокойно возразил Богнер, — что с ним тоже ничего не выйдет. Иначе меня бы не было здесь. Короче говоря, во всем мире нет человека…
Вдруг Вилли поднял палец, словно давая понять, что в голову ему пришла какая-то идея.
Богнер выжидательно посмотрел на него.
— Руди Гёхстер! Поговори-ка с ним. Несколько месяцев тому назад он как раз получил наследство — двадцать-двадцать пять тысяч гульденов. Должно же от них что-нибудь остаться.
Богнер нахмурил брови и несколько нерешительно сказал:
— Три недели назад, когда мне еще не было так худо, я написал Гёхстеру… Я просил много меньше, чем тысячу, но он мне даже не ответил. Итак, ты видишь, остается один-единственный выход — твой дядя. — И когда Вилли пожал плечами, Отто добавил: — Я же знаю его, Вилли: он такой милый, обаятельный старик. Мы с ним несколько раз были вместе в театре и в Ридхофе — он, конечно, этого не забыл! Ей-Богу, не мог же он ни с того ни с сего так перемениться!