— Пожалуйста, сударыня…
— Не успокоите ли вы немного маму, фрау Цисси?
Она его любовница, но я красивее ее. Что это? Что тут делается? Носилки. Я вижу их закрытыми глазами. Это носилки, на которых они носят пострадавших от несчастных случаев. На них и доктор Зигмонди лежал, когда свалился с Чимоне. А теперь я буду лежать на носилках.
— А!
Нет, я больше не хочу кричать. Они шепчутся. Кто наклоняется над моей головою? Он пахнет хорошо папиросами. Его рука у меня под головой. Руки пол спиной, руки под ногами. Прочь, прочь, не прикасайтесь ко мне. Я ведь голая. Фу, фу, чего вы хотите? Оставьте меня в покое. Ведь это было только ради папы…
— Поосторожнее, пожалуйста, так, не спеша.
— Плед?
— Да, спасибо, фрау Цисси.
Почему он благодарит? Что же она сделала? Что со мною происходит? Ах, как хорошо, как хорошо. Я парю. Я парю вниз. Несут меня, несут меня, несут меня к могиле.
— Для нас это дело привычное, господин доктор. Носили мы и более тяжелых. Прошлой осенью даже двух сразу.
— Тсс… тсс…
— Будьте добры, фрау Цисси, пойдите впереди, взгляните, все ли в порядке у Эльзы в комнате.
Что делать Цисси у меня в комнате? Веронал, веронал! Только бы она его не вылила. Мне ведь пришлось бы тогда выброситься в окно.
— Очень вам благодарен, господин директор, не утруждайте себя больше.
— Я позволю себе наведаться позже.
Лестница трещит. У носильщиков тяжелые сапоги. Где мои лакированные туфли? Остались в гостиной. Их украдут. Я хотела их завещать Агате. Фред получит мое самопишущее перо. Несут меня, несут меня. Погребальное шествие. Где Дорсдай, убийца? Ушел. Авантюрист тоже ушел. Он опять отправится в экскурсию. Он возвращается только для того, чтобы увидеть разок мою белую грудь. А теперь опять ушел. Он идет по головокружительному пути между скалою и пропастью… Прощай, прощай… Я парю, парю. Пусть несут меня выше, все выше, на кровлю, на небо. Это было бы так удобно.
— Я ведь это предвидела, Поль.
Что предвидела, тетя?
— Все последние дни я предчувствовала что-то в этом роде. Она вообще ненормальная! Ее необходимо поместить в больницу.
— Но, мама, теперь ведь не время об этом говорить.
Больница?.. Больница?..
— Не думаешь же ты, Поль, что я в одном купе с этой особой поеду в Вену? От такой поездки можно Бог знает чего ждать.
— Ничего решительно не случится, мама! Я тебе ручаюсь, что у тебя не будет никаких неприятностей.
— Как ты можешь ручаться?
Нет, тетя, у тебя не будет неприятностей. Ни у кого не будет неприятностей, ни даже у господина Дорсдая. Где же мы? Мы во втором этаже. Я приоткрою глаза. Цисси стоит в дверях и говорит с Полем.