В выгородке провизионной камеры - "провизионке" было темно. Командир щёлкнул выключателем, включил свет и, споткнувшись, ухватился за рукоятку топора, воткнутого в деревянную колоду, на которой рубили мясо. Под его ногами валялись ошмётки воблы, вскрытые полупустые банки консервированной севрюги и свиной тушёнки. Запах стоял спёртый, устойчиво-спиртовой – закусывать и то не захочется. Не удивительно: чуть дальше стоял открытый бидон со спиртом. Ещё дальше в самом углу предбанника провизионки лоснился оплывшим мятым лицом, с тусклым взглядом мутных глаз нашкодившего жирного кота, сам Горячковский.
- По что мне всё это?! – пожалел себя командир и автоматически сделал шаг в сторону пьянчуги. Правая рука Липовецкого вследствие охватившего его гнева, сжала топорище и, выдернув топор из колоды, грозно как маятник, покачивалась вперёд – назад. Какое при этом у него было лицо неизвестно, но остатки хмеля с Горячковского слетели мгновенно. С воплем «ой мамочки, товарищ командир, не надо» он метнулся к холодильной камере, туда заскочил и запер за собой дверь.
- Убить тебя, гада, мало! – выругался командир и со всего маха воткнул топор в колоду.
- Вызовите помощника командира, замполита и Лютикова, пусть разбираются с этим паразитом. До их прихода его из холодильника провизионки не выпускать, - дав указание дежурному по кораблю, он направился к дебаркадеру, где с утра собирался руководящий состав строителей на планёрку.
Калейдоскоп событий, мелькающих одно за другим, как кадры на киношной ленте, отображал насыщенный темп последних дней сборов экипажа перед уходом корабля на флот. В основном все недостающие запасы и имущество получалось и загружалось на подводный крейсер. Антон разрешил в одну из ракетных шахт загрузить личное имущество семейных офицеров и мичманов, в другую же – заполнить имуществом, которое легально и полулегально получили и добыли на заводе. Расщедрившись, строитель Бунчуков лично Антону подарил пять дюралевых ящиков для перевозки семейного скарба. Липовецкий его поблагодарил и, набравшись нахальства, попросил сделать ещё пять таких же ящиков для своего старпома и замполита.
- Ай, где наша не пропадала, - сказал строитель, - сделаем! И действительно сделал. Теперь все они, прижавшись, бок к боку, мирно разместились в ракетной шахте.
Наконец погрузку закончили, всё имущество разместили и закрепили на корабле. Казарму и все занимаемые помещения сдали. Получили аттестаты, распрощались с городом и его жителями, особенно с жительницами. Уже самостоятельно приготовили корабль к бою и походу и отошли от стенки завода. Провожающих было много. При помощи заводских буксиров «Ладушку» развернули носом на выход к ведущему Северодвинскому каналу и «прощай любимый город». Самим последним из видимости пропал силуэт огромного эллинга. На канале, предваряя приход зимы, буи ограждения уже сняли. Надводным переходом РПК СН следовал в Святоносский залив в Иоканьгскую военно-морскую базу.