Вот тоже совершенно непонятная женщина. С одной стороны, вроде смирилась с тем, что дочь стала проституткой, бросила родного ребенка в детдоме, а с Другой - необъяснимая ненависть к человеку, который буквально боготворит ее заблудшую дочь, которую сам же и вытащил из дерьма. Может, она просто завидует Ирине? Сама ведь не смогла такого мужа себе найти, рано состарилась и доживает свои дни в гордом и нищем одиночестве. Так и отойдет в мир иной неудовлетворенная, не разобравшаяся в самой себе. Несчастная женщина...
Я открыла дверь и вышла из подъезда. Яркий солнечный свет на улице ослепил меня на мгновение, я зажмурилась, а когда цветные круги перед глазами расплылись, увидела на дороге у подъезда 31-й "Москвич", ободранный, серо-зеленого цвета, с затененными стеклами.
Мой сверкающий на солнце хромом серебристый джип "Чероки" виднелся в дальнем углу двора, не угнанный и не взорванный. Я направилась к нему. Вдруг задние двери "Москвича" распахнулись, из них выскочили двое здоровенных парней в адидасовских спортивных костюмах, ни слова ни говоря, схватили меня за руки и за волосы, согнули в три погибели, затолкали на заднее сиденье, запрыгнули сами, и машина резко рванула с места. Все произошло в одно мгновение, я даже понять ничего не успела, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление или позвать на помощь сидящих у соседнего подъезда старушек; Меня крепко держали за локти сидящие по бокам молодые амбалы с короткими стрижками, за рулем находился пожилой тип с лысиной на затылке, рядом с ним, на пассажирском сиденье, сидел еще кто-то в сером пиджаке, чьего лица мне не было видно - мешал высокий подголовник.
- Вы что делаете, придурки?! - с негодованием спросила я, немного опомнившись и обретя дар речи. - Кто вы такие?! Пустите меня!!!
Я попыталась вырваться из железных клещей, но это было бесполезно. Машина быстро неслась по направлению к Дмитровскому шоссе. Тот, что сидел впереди рядом с водителем, повернулся и посмотрел на меня между спинками сидений. Это был мужчина с короткими светлыми волосами, лет тридцати от роду, со свернутым направо длинным носом и багровым шрамом, идущим от правого уголка губ к уху, как будто его полоснули по щеке ножом. В черных глазах его стояла холодная, непроницаемая мгла, за которой смутно угадывались очертания закоренелого и расчетливого убийцы. Я внутренне содрогнулась от его колючего взгляда, а он усмехнулся и, словно увидев мой страх, сказал:
- Ну, здравствуй, Катерина. Давненько не виделись.
Вернув из пяток сбежавшую душу, я собралась с силами и бросила ему в лицо с едкой усмешкой: