В конце сентября в институте выдали стипендию. Сорока рублей могло хватить на четыре магнитофонных кассеты, двенадцать ужинов в пиццерии или один перелет в Ригу туда-обратно. Раздолбай отложил две десятки на покорение Дианы в специально приготовленную коробку, на внутренней стороне которой вывел слегка переиначенную строчку из песни «Айрон Мейден»: «Love is a razor and I am walking the line of this silver blade».[54] Эту строчку ему нравилось считать своим девизом. Пятнадцать рублей он приготовил, чтобы вернуть Мартину.
— Слушай, ты — дикий король, отдаешь долги! — воскликнул Мартин с таким восторгом, словно давно поставил на этих деньгах крест. — Предлагаю пойти сегодня в номенклатурный кооперативный ресторан «У Камина», где мы эти бабки дико совершенно прокутим вместе.
Спустить столько денег за один вечер казалось Раздолбаю безумным расточительством, но они все равно предназначались Мартину, и ему было решать, как их тратить. В назначенное время у его подъезда остановилось странное такси. Это была красная «Волга» с черными шашечками и наглухо затонированными стеклами. В недрах плюшевого салона, раскидав по сиденью полы черного плаща, словно усталые крылья, восседал Мартин.
— Слушай, ну я дико рад тебя видеть! — сказал он, приглашая внутрь жестом цезаря.
Ресторан «У Камина» проявил свою кооперативную сущность с порога. Раздолбай редко ходил в кафе, но всегда замечал, с каким надменным видом принимают заказ официанты.
«Оборзел ты, парень, по ресторанам ходить и меня, взрослого человека, гонять на посылках», — было написано на их лицах.
Кооперативные официанты суетились вокруг Мартина с Раздолбаем так, словно встречали заграничных послов.
— Молодые люди, проходите, вот, у самого камина для вас лучший столик, — лебезил бородатый мужчина, похожий на профессора НИИ. — Сейчас принесу меню, пока будет готовиться заказ, можете посмотреть фокусы. У нас сегодня народный артист выступает, покажет вам прямо за столиком волшебство. Пять рублей с человека.
— Волшебство по кайфу, — согласился Мартин. — У меня к вам просьба: сюда будут звонить, просить Орловского — зовите меня, покажу волшебные чаевые.
— Ваше слово — закон, сударь.
— Чего он так распинается? — неприятно удивился Раздолбай.
— Не распинается, а ведет себя сообразно нашему статусу. Сейчас ты увидишь цены в меню, поймешь, что простые люди сюда не ходят. Это один из немногих ресторанов, куда тебе могут номенклатурно звонить, поэтому я здесь часто ужинаю.
— Разве твоя фамилия Орловский?
— Орловский — псевдоним для бизнеса. Я уже месяц занимаюсь делами, не хочу, чтобы меня вычислили и рэкетнули в подъезде.