Трамвай привез его в Задвинье в семь утра. Туман рассеивался, открывая кривые горбатые улочки и какие-то мрачные бревенчатые строения. Бездомные собаки бегали здесь не в одиночку, а стаями. Редкие прохожие излучали угрозу.
«Будут бить, никто ведь и не заступится», — думал Раздолбай, озираясь в поисках цветочного ларька.
Букет гладиолусов он купил на маленьком рынке, прилавки которого выстроились вдоль трамвайного круга.
— Где здесь школа имени Дарзиньша? — спросил он у продавщицы.
— Идите вон туда прямо. Напрямик через пустырь, мимо летного училища пройдете, и сразу школа будет.
Приблизившись к пустырю, Раздолбай увидел, что ему придется пройти в опасной близости к ржавым гаражам, возле которых курили несколько парней в расстегнутых синих кителях.
— Они все-таки будущие летчики, а у меня цветы, — подбодрил он себя и пошел с чувством, что незримые снайперы берут в прицел его оккупантскую голову.
На середине пустыря его окликнули по-латышски. Он не отреагировал.
— А ну, парниш, постой! — крикнули по-русски с акцентом.
Раздолбай замер. Мысленно он уже удирал, перепрыгивая канавы и лужи, но в последний момент испугался, что его может увидеть Диана. Бегство с букетом гладиолусов представилось таким нелепым, что, взвесив за и против, он выбрал остановиться. В конце концов, быть избитым курсантами в летных кителях было не так постыдно, как уворачиваться от камней с вымазанным гуталином ухом. Двое будущих летчиков неспешно подходили к нему, трое докуривали у гаражей, глядя в его сторону.
— Постой, парниш, постой, — говорил окликнувший его курсант. — Откуда здесь такой будешь?
— Из Пумпури.
От страха Раздолбай ответил с таким вызовом, словно Пумпури затмевал дурную славу Бронкса и Гарлема вместе взятых. Летчики насторожились.
— Пумпури?.. Здесь что делаешь?
— В гости приехал.
— Ну, чтоб мы тебя здесь больше не видели. Понял?
— Понял.
На этом будущие пилоты посчитали свою миссию в борьбе с оккупантами выполненной, побросали бычки и отправились овладевать летным делом. Раздолбай подумал, что после пережитого страха сможет преподнести Диане цветы с безбоязненной легкостью, но стоило ему увидеть на крыльце школы копну ее пышных волос, как предательские воробышки снова затрепетали в горле. Он подскочил к ней, словно уличный грабитель, и неуклюже сунул букет прямо ей в щеку.
— С первым сентября! — выпалил он, заливаясь краской.
— Ой! Не может быть! Откуда? Ты же вчера должен был уехать, — воскликнула потрясенная Диана.
— Остался тебя поздравить.
— Спасибо… Я в шоке!
Диана понюхала гладиолусы и нервно рассмеялась: