*
Четверг 31 января был в Бурге обычным рабочим днем. Учреждения и канцелярии, оправившись от потрясения, снова заработали четко и методично; теперь в их действиях от предыдущей неуверенности и поспешной импровизации даже следа не осталось. В канцелярии обер-гофмейстера заседает похоронная комиссия, решая важные вопросы: какие музыкальные произведения следует исполнять и как украсить катафалк, какие воинские части должны принять участие в траурном шествии, каким маршрутом надлежит двигаться процессии и в какой последовательности составить поименный список четырех тысяч приглашенных. Таких досадных промахов, как непродуманное, второпях выпущенное коммюнике, более не произойдет. А между тем необходимо учитывать массу мелких моментов, которые — стоит только в организацию дела вкрасться ошибке — каждый в отдельности и вместе взятые могут вылиться в скандал и выставить на посмешище возвышеннейший императорский похоронный обряд и благочестивые чувства. Необходимо позаботиться и о народе, который, вероятно, нахлынет в город, чтобы отдать последний долг наследнику; значит, следует распорядиться, чтобы саперы срочно выкопали отхожие места, ну и, конечно, надо посадить под арест всех известных воров-карманников, не говоря уж о политически неблагонадежных элементах, ибо может ли представиться для анархистского покушения более заманчивая цель, нежели императорская фамилия, в полном составе собравшаяся на траурной церемонии? Достаточно одной-единственной адской машины, одного отчаянного безумца и одной точно рассчитанной траектории броска, чтобы склеп в церкви капуцинов оказался переполненным.
Портнихи модных салонов в кровь искололи себе пальцы, корпя над траурными (предписанными этикетом) туалетами, мясники отправляют на заклание целые стада свиней, дабы удовлетворить предполагаемый спрос на сосиски. Тут уж надо расстараться: если не сумеешь за этот единственный день восполнить все убытки с прерванной трауром масленницы, потом за целый год свои дела не поправишь. Лишь торговцам цветами можно было не волноваться: что букеты из красных роз, что траурные венки — разницы никакой. Цветы всегда требуются.
У всех вдруг становится дел по горло, все охотятся за слухами и новостями, начиная с сыщиков барона Крауса (которые тотчас навостряют уши при упоминании фамилии "Вечера") и кончая иностранными послами (которые отстаивают очередь в приемной Бурга, дабы передать соболезнования своих правителей, и тем временем наверняка обсуждают, какие политические последствия может иметь сия прискорбная — а то и отрадная? — утрата); охотятся за слухами и сливки венского общества (они впоследствии в своих дневниках сохранят для нас все сплетни и пересуды), ведь никакими точными сведениями не располагает никто. Можно лишь строить догадки и предположения.