– Любимое платье Данилы, – вздохнула я.
– Еще раз услышу это дурацкое имя, – рассердилась Линка, – не посмотрю, что ты беременная!
– И что сделаешь? – вяло поинтересовалась я.
– Сдам в психушку. И найдутся люди, уверена в этом, которые мне помогут!
– Имя у Данилы не дурацкое, – возмутилась я. – А как зовут друга твоего бывшего?
– Его зовут Виссарион, – усмехнулась Капитолина. – Друзья называют Сариком.
– Какой ужас, – рассмеялась я. – А фамилия Сарика случайно не Сарикидзе?
– Виссарион Вассерман. И не вздумай смеяться! Он из вполне приличной семьи, его мама дружит семьями с моей свекровью. Олег его знает с детства или юношества, не помню точно.
Через полчаса, облачаясь в черное траурное платье, я знала, что меня ожидает весьма привлекательный, с точки зрения брошенной женщины, очень даже симпатичный мужчина. Виссарион Вассерман, потомственный чукча потому, что он не понял, с кем связался и с кем ему предстоит встретиться. Сарик Вассерман! Кто бы мог подумать?! Данька бы оборжался. До чего я опустилась? Собираюсь крутить роман с представителем вполне приличной семьи и навяжу этой семье своего будущего ребенка.
– У тебя есть туфли на устойчивом каблуке? – нахмурилась Линка, с тревогой глядя на мои красные шпильки. – Можешь не говорить, и без того знаю, что они безумно нравились твоему бывшему, но в твоем положении нужен более устойчивый каблук. Самые неприятные последствия бывают от падения человека с человеческого роста.
– Что ты говоришь, – рассмеялась я. Мне было так весело от предстоящего свидания, словно перед этим я выпила настойку на галлюциногенных грибах, а не кофе.
– То и говорю, где твои осенние туфли?
– Ни за что, – замотала я головой. – Или в них, или не пойду.
– Тогда держись за меня, – приказала подруга. – До того, как ты познакомишься с Сариком, я твоя единственная надежная опора.
Я была вынуждена признать, что так оно и было.
Сколько лет я не была на ночной дискотеке? Спросила себя мысленно, вспоминая, что последний раз приходила сюда с Данилой года два назад. Да, два года назад я затащила его в ночной клуб, где мы весело провели время. Только после этого Данила сказал, что больше туда не пойдет, ему жалко время и тех несчастных, что так глупо его прожигают. А мне показалось, что ему понравилось проделывать немыслимые па в мерцающих огнях, пламенными всполохами пронзающих темноту зала. Я, во всяком случае, веселилась от души после двух бодрящих коктейлей. Сегодня снова оказалась в этом же клубе.
Здесь мало что изменилось. Если стены и обили модными панелями под шелк, то я этого не заметила потому, что не видела дальше своего носа, держась за подругу. Я заволновалась – у меня, что, куриная слепота? Или я до такой степени отвыкла от подобных заведений? Попыталась спросить у Лины, что она думает по этому поводу, но не смогла докричаться. После секундного перерыва громыхающая музыка продолжилась, и мой голос растворился в ней, как соль в горячем супчике. Тут же вспомнила, что неприятие громких звуков является прямым следствием старения организма. Где я вычитала эту умную мысль? Правильно, я старею. У меня осталось мало времени, чтобы родить ребенка, хотелось бы еще второго и третьего, но вряд ли Данила согласится переспать со мной еще раз. Он и этого ребенка не хочет.