Несколько месяцев спустя меня пригласили репортером в Asian Pages, газету, издаваемую в Сент-Поле для азиатской общины в Миннесоте. Среди прочего, пришлось побывать в местном культурном центре на праздновании камбоджийского Нового года. Поскольку я бывал в Юго-Восточной Азии, знал об изысканном синтезе музыкальных и танцевальных тем, представленном в искусстве Индии, Таиланда, Вьетнама, Камбоджи, Бирмы и Лаоса. Но один из номеров, предположительно, из провинции, славившейся сохранением древних культурных традиций, не был похож ни на что из того, с чем я встречался во время путешествий по Азии.
Танец решительно не был камбоджийским. На некоторых танцовщиках и танцовщицах были не обычные богато расшитые костюмы, а набедренные повязки и саронги. У женщин в волосах — большие зеленые листья, у мужчин обнажена грудь. Они монотонно напевали под ритмичное постукивание половинками скорлупок кокосовых орехов, сопровождая выступление плавными, изящными жестами. Это было «самое полинезийское» представление, которое я когда-либо видел за пределами Гонолулу.
Могли ли древние камбоджийцы отправиться в плавание за тысячи миль по Тихому океану и научить островитян своему танцу? Или полинезийцы каким-то образом перенесли часть своих ритуалов в Камбоджу? Оба предположения казались нелепыми, необоснованными. Тем не менее «камбоджийский» новогодний танец зеркально отражал нечто более известное на Гавайях. Могли ли эти черты сходства, независимо от их количества, быть случайными? И если нет, что это могло означать? Я вспомнил юную китайскую танцовщицу, выступавшую в перуанском наряде. Может быть, дело не в путешествиях древних китайцев в Южную Америку и камбоджийцев на острова Тихого океана, а в воздействии влияния некоего внешнего источника на все эти народы?
В таком предположении не было ничего нового. За двадцать пять лет исследований сложной, противоречивой проблемы цивилизации Атлантиды я не раз сталкивался с упоминаниями о ее предполагаемом тихоокеанском аналоге, известном как Лемурия, или континент My. Вынужденный навести справки в пятитомном труде Джеймса Черчварда, который считался лучшим сборником материалов на эту тему, я был неприятно удивлен его безапелляционным тоном. Текст был напыщенным, плохо подтвержденным документами, и в целом выглядел неубедительно. Остальные авторы, писавшие о Лемурии, больше склонялись к теософским или антропософским рассуждениям о гипотетических «расах-прародительницах», великанах, обладавших круговым зрением, и прочих выдумках, более пригодных для низкопробных фантастических журналов, чем для серьезных изысканий.