— Да нет, — возразила Люси, — Рону все это по барабану. Ему что демократ, что республиканец — все едино. Просто он понимает, что в нашей глубинке не любят новшеств и перемен, вот и решил прикинуться хранителем традиционных американских ценностей. И это с его-то порнокиношным прошлым!
Люси скептически хмыкнула, я тоже улыбнулся, представляя Рона в качестве почтенного отца семейства, окруженного многочисленными чадами и домочадцами, читающего воскресный «Нью-Йоркский вестник». Ну не получится из Джереми символ патриархальной, богобоязненной и трудолюбивой Америки, хоть ты тресни!
…Вечер, к сожалению, был безнадежно испорчен. Пришлось идти к Люси, стирать изрядно перепачканные джинсы и рубашку, а потом отводить Чампа в трейлер. Пес, видимо, почувствовал, что из-за него я поимел немало неприятностей, а потому тихо шел рядом и преданно тыкался носом в ладонь — мол, извини, хозяин, что так вышло, я же не виноват, ты сам знаешь… Я гладил пса по голове и говорил:
— Ничего, дружище, ты действительно ни в чем не виноват. Кто же знал, что Джереми такой идиот!
— У Рона есть два пунктика, — пояснила Люси, — собаки и актеры-политики. Первых он люто ненавидит — не знаю почему, может, покусали его в детстве, — а вторых просто обожает. Его главный кумир — Рональд Рейган. Кстати заметь — Джереми даже говорить пытается так, как Ронни. Похоже, выучил парочку его речей и теперь шпарит, будто сам их сочинил. Актер — он и есть актер, что уж тут говорить!
Я не мог не согласиться: актерами не становятся, ими рождаются. А такие, как Джереми, даже свою смерть превратят в спектакль. «Весь мир — театр, и люди в нем — актеры…» Не помню, кто сказал, но очень точно.
Однажды я слышал такую притчу: летел зимой воробей, замерз, упал на землю, думает — ну, все, конец мне пришел. В это время мимо шла корова, навалила на него кучу. Воробей отогрелся в навозе, ожил, вылез и радостно зачирикал — жив, жив! Но тут мимо пробегала кошка, услышала чириканье, подцепила воробья когтем, вытащила, очистила, а потом сожрала. Из этой байки следуют три вывода. Первый: не всякий, кто сунул тебя в дерьмо, твой враг. Второй: не всякий, кто вытащит тебя из дерьма, твой друг. И наконец, третий, самый главный: если уж попал в дерьмо, так сиди и не чирикай.
Это я к тому, что сам оказывался в этой дряни неоднократно, причем по самую макушку. Вот и сейчас, судя по всему, влип.
Утром в понедельник в магазин заглянул капитан Норман. Он поприветствовал Лонга и, отозвав меня в сторонку, тихо произнес:
— Да, парень, вляпался ты крепко. Рон Джереми на тебя, мягко говоря, большой зуб имеет. Мало того что ты дал ему прилюдно по морде — дело в общем-то житейское, и я тебя понимаю — спьяну чего не сделаешь, но ты умудрился еще сорвать его предвыборный митинг. А это уже плохо…