Медленно я оправлялся. Злодею удалось смутить меня — слабое ли мое сердце или удрученный меланхолией ум были тому причиной? Думаю я, что во всем повинна нерачительность градоначальников, не следящих должно за исправностью светофоров в Коломне. И сердце мне подсказывает, что и вы думаете точно так же, о мои дикие русские мальчики и девочки. И вы тоже, мужики из телевизора.
Вы, я и толстая дама
Муза сидит у воды и терпеливо дожидается, когда всплывет голова Орфея. Она — Муза — старая, толстая и некрасивая, я ее больше не люблю. И где она была, когда мне отрывали голову? Фи-гу-раль-но? А ну-ка посмотри. Клади, клади пальцы. И что, что новая отросла? Шрам под пальцами чувствуешь?
Нет, я не собирался менять пустое на сердечное. Вас то один, то много, я не успеваю следить. Я всегда вежлив, но особенно — в тот момент, когда хочется просто взять за руку. Иначе с чего бы мне ходить, сцепив руки за спиной. Не имей я этой счастливой привычки — давно бы остался не то что без головы, но и без рук.
О милые други, дорогие костыли, к какому раю хромца вы привели.
Когда я увидел, когда я увидел свою Музу, то опешил. После стольких-то лет, и на что я надеялся. Это читатель всегда румяный и свежий, с гладкой кожей и незатуманенным взором, который снимает все проблемы, в том числе — проблему моего выбора. Вот еще, побегу я восторженной толпой за такой Музой. Я останусь с читателем и буду нежен и благодарен. Муза нам, с этой точки зрения, — как собака, хромая на пятую ногу.
Детски просто разделся и лег. Так хотелось лечь в непустую постель, но проснулся среди ночи почему-то в гробу. Читатель, читатель… Я не один и нас не двое — так это понимать?
Не остается сил, умирает голос, а гражданин стучит в дверь, как в крышку гроба: где ты, милый? Что с тобою? С чужеземною красою знать в далекой стороне изменил, неверный, мне.
Я здесь, здесь. Все тот же я, если новая голова не в счет. Но — учитывая специфику нашего общения — при чем тут вообще голова.
«Вы и я, и толстая дама, тихонько затворивши двери…»
Когда же придет настоящий день
Закрой глазки. Не спи, но не шевелись. Представь себя тем дубом, который шумит над беспокойной живой душой. Корнями ты врос в землю, кроной — в пламенную и чистую твердь. Вообрази пышный полдень. Этот ленивый трепет зноя, трепет мглистого от зноя воздуха — твое дыхание. Больше ничего нет. Мир ушел, чтобы дать тебе отдохнуть. Мир устранился.
Ты что дергаешься? Не бойся, это не комар. Это паук. Он пробежит по тебе и уйдет, его унесет ветер. Тот же ветер уносит аромат роз и злые слова.