Появился Рубль, отпил ледяной воды из бочки у крыльца, плеснул в лицо и бодро крякнул:
— Хороша можжевеловка! Экологически чистый продукт: ни тебе абстиненции, и жить хочется, как никогда… А где пейзане? — огляделся он.
— В церкви, наверное. Пойдем…
В тесном храме собралось все село, яблоку негде было упасть. Когда Бегун отворил дверь, огоньки свечей вздрогнули и заметались. В толпе пронесся шепот, озерчане раздались в обе стороны от них. Бегун трижды перекрестился, отбил поклон и прошел ближе к алтарю.
Стены храма были на века сложены из мощных бревен, иконостас обвивала затейливая резьба. По центру над царскими вратами висел оплечный Спас. Это была удивительная, суровая икона. Это был Иисус, пришедший не с миром, но с мечом, не прощать, а судить. Бескровные губы его были жестко сжаты, а огромные, яростные глаза встречали каждого входящёго и следовали за ним, в какой бы угол ни пытался забиться человек, они проникали прямо в душу, прожигали насквозь — этот лик явился не из глубины веков, а из будущего, чтобы напомнить о скором и неизбежном судном дне, когда живые будут завидовать мертвым.
— Спас Ярое Око! — сдавленным голосом прошептал Рубль. — Бегун, скажи, что я не сплю!
— Тихо… — не оборачиваясь, прошептал Бегун.
— Господи, верю в тебя! — истово перекрестился Рубль. — Это же миллион гринов на «Сотбисе»! Я плюну в рожу тому, кто даст на доллар меньше!
— Заткнись! — прошипел Бегун.
Священник, стоявший на амвоне, дождался, пока стихнет в толпе прихожан шепот и прекратятся оглядки на чужаков, и продолжил проповедь:
— …И пришли в тот черный год на Белое Озеро воины Антихристовы, восставшие из ада, в черном одеянии, с мертвыми глазами и страшные ликом, и пошли по селам, глумясь над народом нашим, над верой нашей. Посшибали кресты с храмов наших, а в самые храмы ввели коней своих, а огонь в печи разводили Святым Писанием, и собрали иконы и иные святыни наши на продажу и посмеяние иноверцам. И поселились в домах наших, и надругались над женами нашими, и истребили отцов на глазах у детей, а самих нас согнали в овин со скотиной вместе. И в ночной молитве возопил я: «Господи Иисусе Христе, ты учил нас смирению, но доколе терпеть нам?» И спустился ко мне ангел небесный, скорбен ликом, в окровавленных ризах, и сказал: «Идите и возьмите святыни ваши». И явил Господь чудо: мертвый сон скрепил глаза и уши стражникам, и запоры отпали сами собой, как струпья с раны…
— Красиво излагает, — прошептал Рубль. — Чекисты, видно, ужрались на халяву, а они доски под мышку — и чесанули в глухомань…