— Черт с тобой, — сдался Бегун. — Только учти: ни одного движения без моей команды. Что бы я ни делал, что бы ни говорил, как бы ни врал — молчи! Здесь я охотник…
У Левы была гульба в разгаре, пьяный галдеж, визжали девки. Бегун звонил минут пять, пока его, наконец, услышали. За дверью раздались нетвердые шаги, Лева, с бритой физиономией, в прихваченной в Белом Озере бисерной коруне набекрень, распахнул дверь. Не успел Бегун сказать ни слова, как он с радостным воплем кинулся обниматься, мусолить его мокрыми губами:
— Бегун!! Вырвался! Ну, с возвращеньицем! А я уж и правда решил, что ты спятил, с концами увяз. Экспедицию хотел собирать, тебя спасать! А я неделю пью, все поверить не могу, что вернулся. На унитаз сажусь — от счастья плачу! — Рубль действительно смахнул пьяную слезу. — Еремей! — захохотал он, увидав охотника. — И ты деру дал! Ну, молодец! Поживешь как нормальный человек! — он облапил и Еремея, дыша горячим перегаром. Тот стоял неподвижно, играя желваками, готовый, кажется, задушить Рубля на месте. Лева, к счастью, был слишком пьян и счастлив, чтобы заподозрить неладное. — А я рассказываю — не верят! Ни одна сволочь не верит! Смеются! Пойдем, — потащил он их в комнату, — подтвердите, что Рубль не врет!
— Погоди, — остановил его Бегун, — Где Спас?
— Вот это правильно, — поднял палец Лева. — Вот теперь я тебя узнаю! Сначала — дело… — Покачиваясь, он провел их на кухню, вытащил из морозильника окаменевшую курицу и достал из потрошеного брюха пакет с деньгами. — Ну, ты Царевича знаешь, не мне тебе рассказывать. Доску увидел — чуть с копыт не упал. А как до бабок дело дошло — началась тряхомудия. Полдня торговались. Доска миллион гринов тянет, а он едва полтинник отслюнил. Но и таких бабок больше ни у кого не возьмешь. Ты, может, лучше бы сдал, но кто же знал, что ты так быстро появишься. Это твоя доля. Долги твои Царевич списал, и вот еще десять штук осталось. Посчитай — ни грина твоего не потратил, лежали, тебя дожидались…
Бегун вытащил из пакета пачку смерзшихся долларов. Глянул на молчащего Еремея.
— Что, продешевил? — виновато спросил Лева.
— Все нормально, — кивнул Бегун. Помолчал, быстро соображая, что делать дальше. Случилось худшее из того, что могло случиться. Он не представлял, как вырвать икону из рук Царевича — с его оловянными солдатиками и квартирой, больше похожей на банковский сейф. — Слушай, Рубль, у тебя на оружейников концы есть? Пушку можешь достать? С глушителем.
— Зачем тебе?
— Надо. Только быстро. И чтобы не старье, не с Крымской войны, понял? Патронов — штук двадцать.