– Леди и джентльмены, у нас нет пары для последнего испытуемого: ни один первокурсник не подходит ему по весу. Так что если вы будете добры и потерпите, я посмотрю, на что он способен.
Снова начались приветственные крики, но слышалось также: «Полегче, Рольф!» и «Не убивай беднягу!» Рольф помахал, заверяя публику в своем милосердии, сосредоточившись на тех рядах, где сидели девушки из женских общежитий. Оттуда послышался приглушенный писк, хихиканье, девушки мотали модными прическами: Рольф был шести футов ростом, с квадратной челюстью, белыми зубами и сверкающими темными глазами. Волосы, густые и волнистые, блестели от бриллиантина, бакенбарды курчавились, а усы были роскошные, как у кавалериста.
По дороге к рингу Манфред не удержался и бросил взгляд в сторону первого ряда, на Сару и дядю Тромпа. Сара подпрыгивала на сиденье и прижимала кулаки к щекам, розовым от возбуждения.
– Сделай его, Мэнни! – кричала она. – Vat hom! – а дядя Тромп рядом с ней произнес так, что слышать мог только Манфред:
– Быстрый, как мамба, йонг! Смелый, как медоед!
И Манфред задрал подбородок и нырнул под канаты, на ринг.
Один из старшекурсников выполнял обязанности рефери:
– В этом углу боксер весом сто восемьдесят пять фунтов, капитан университетской команды, чемпион Мыса Доброй Надежды среди любителей Рольф Стандер. А в этом углу боксер весом сто семьдесят три фунта, первокурсник… – из почтения к собравшимся он не стал называть первокурсника, как положено было, а произнес только имя: – Манфред Деларей.
Судья-хронометрист ударил в гонг, и Рольф вышел из своего угла, легко танцуя, ныряя и увертываясь, чуть улыбаясь поверх красных перчаток; они закружили друг возле друга, держась на таком расстоянии, что ударом не достанешь. Танец продолжался, и улыбка сошла с лица Рольфа, губы сжались в прямую линию. Его беспечность исчезла: такого он не ожидал.
В обороне человека, стоявшего против него, не было слабых мест; опустив коротко стриженную золотую голову к мускулистым плечам, он двигался легко, как облако.
«Он боксер! – рассердился Рольф. – Вот враль: он знает, что делает».
Он попробовал захватить центр ринга, но вынужден был отступить, когда противник угрожающе подступил слева.
До сих пор ни один из них не сумел ударить другого, но крики толпы стихли. Зрители почувствовали, что происходит нечто чрезвычайное: они увидели, как изменилось небрежное отношение Рольфа, как в его движениях появилась смертоносная угроза; а те, кто хорошо его знал, заметили легкие морщины тревоги и смятения в углах рта и глаз.