— На самом деле я не думаю, что мама вернется, — проговорил он. — Ее больше нет.
Ливия округлила глаза.
— Это не так, — твердо произнесла она.
— Ливия, мама не вернется.
— Конечно, вернется! — вскричала Ливия. — Она вернется, и точка.
И снова принялась за свой бутерброд. Йоаким опустил взгляд, чувствуя свое поражение.
К восьми он повез детей в сад. Подальше от тишины Олуддена.
В саду их встретил взрыв детского смеха. Йоаким чувствовал бессилие. Он устало обнял Габриэля на прощание, и тот побежал на смех своих товарищей. «Со временем их энергия исчезнет, — подумал Йоаким. — Они вырастут, их лица станут морщинистыми. За этой нежной детской кожей скрываются мертвые черепа с пустыми глазницами…»
Он тряхнул головой, прогоняя эти ужасные мысли.
— Пока, папа, — сказала Ливия в раздевалке. — Мама сегодня придет домой? — прибавила она.
Словно не слышала того, что он сказал утром.
— Нет, не сегодня, — тихо сказал Йоаким. — Сегодня я тебя заберу.
— Пораньше?
Ливия все время хотела, чтобы ее забирали пораньше, — но когда Йоаким приезжал, дочке не хотелось расставаться с друзьями и ехать домой.
— Конечно, — ответил он. — Я приеду пораньше.
Он кивнул, и Ливия вышла из раздевалки.
— Здравствуйте, Йоаким, — услышал он женский голос и, обернувшись, увидел Марианну, воспитательницу дочери.
— Как вы?
— Так себе, — сказал он.
Через двадцать минут ему нужно было быть в похоронном бюро в Боргхольме, поэтому он пошел к выходу, но Марианна его остановила.
— Я понимаю, — сказала она. — Мы все понимаем, как вам сейчас плохо.
— Она говорит? — спросил Йоаким, кивая в сторону соседней комнаты.
— Ливия? Да, конечно.
— Я имею в виду, говорит ли она о своей маме?
— Почти нет. Мы тоже. Точнее… — Марианна помолчала и продолжила: — Если вы не возражаете… мы стараемся общаться с ней так же, как и прежде, не выделяя ее среди других детей.
Йоаким кивнул.
— Если вы еще не знаете, то это я нашла ее тогда…
— Вот как.
Он ни о чем не спрашивал, но женщина продолжала говорить, словно ей нужно было высказаться:
— Остались только Ливия и Габриэль… На часах было пять, а никто за ними не приехал. И телефон не отвечал… Поэтому я посадила их в машину и поехала в Олудден. Дверь была открыта, и дети побежали в дом, а я вышла во двор и увидела внизу в воде красное пятно… Это была ее куртка.
Йоаким слушал и представлял, как выглядит череп Марианны под тонкой кожей. Довольно миниатюрный, с высокими скулами, решил он. Воспитательница тем временем продолжала:
— Я увидела куртку, потом брюки и поняла, что это человек в воде. Тогда я позвонила в службу спасения и бросилась к берегу. Но было уже поздно. Это было такое странное ощущение: ведь мы говорили с ней всего за день до этого…