— Нет, я никого не знаю, — ответил Йоаким. — И Катрин тоже мне ничего такого не говорила.
— Чем она занималась здесь, в то время как вы были в Стокгольме? Что она вам рассказывала?
— Ремонтировала дом, расставляла мебель, заботилась о детях. У нее было много дел.
— Ее кто-нибудь навещал?
— Только я. Насколько мне известно.
— Спасибо. Я позвоню, если что-нибудь…
— У меня тоже есть вопрос, — сказал Вестин, не дав Тильде закончить.
— Да?
— Когда вы были здесь, вы упомянули родственника из Марнэса, который много знал об Олуддене…
— Герлоф. Брат моего дедушки. Он член местного краеведческого сообщества.
— Я хотел бы поговорить с ним.
— Об Олуддене?
— Да, об истории хутора… и связанных с ним поверьях.
— Поверьях? — переспросила Тильда.
— Да, — коротко ответил Йоаким Вестин.
— Не знаю, известно ли Герлофу об этих историях, но могу спросить, — сказала Тильда. — Ему нравится говорить о прошлом.
— Скажите, что он может заехать в гости в любое время.
Тильда положила трубку и взглянула на часы. Половина пятого. Включив компьютер, она принялась писать отчеты, намереваясь вставить туда также информацию о черном фургоне, полученную от Эдлы. Свидетельства же орнитолога-любителя трудно было считать надежными.
Она увлеклась работой и даже не заметила, что часы пробили восемь. Работа позволяла Тильде отвлечься от мыслей о Мартине. Прогнать из головы его образ. Она так и не послала письмо жене Мартина.
Зима 1943 года
Разразилась Вторая мировая война, и Олудден оказался в распоряжении армии. Маяки погасили, а в доме и пристройках поселились солдаты, охранявшие остров. На чердаке в коровнике сохранилась надпись того времени. Но это не мужское имя.
«В память о Гоете, 1943» — вырезано там.
Мирья Рамбе
На второй день шторма на Олудден поступило сообщение об исчезновении шестнадцатилетней девочки.
— Заблудилась в тумане, — объявил начальник смотровой станции Каминен семи собравшимся в то утро военным. На всех были серые мундиры королевской армии. Каминена на самом деле звали Бенгсон, свое прозвище начальник смотровой станции получил за то, что в холодные и ветреные дни больше всего любил сидеть у камина. А на Олуддене зимой почти всегда дул холодный ветер.
— Надежды практически нет, — продолжал он. — Но все же мы должны попытаться.
Сам Каминен, разумеется, остался в доме. Это остальным пришлось идти в снежную бурю на поиски пропавшей девушки.
Эскиля Нильсона и Людвига Рукера, самых молодых солдат, направили на запад в район торфяника. Температура минус пятнадцать — теплее обычного. Дует ветер, но не такой сильный, как днем раньше. Даже солнце выглянуло, чтобы облегчить поисковые работы. Если не считать вчерашний шторм, зима выдалась мягкая. Немецкие «мессершмитты» показывались в небе над Балтийским морем все реже, и после поражения под Сталинградом Швеция больше боялась Советского Союза, чем Гитлера.