Мы перестаем любить себя, когда перестают любить нас.
Анна Сталь
Первые хлопья снега, липкие и тяжелые, падали на волосы и ресницы. Под ногами скользкой ледяной коркой хрустела поздняя осень. Алла с тоской взглянула на свою припорошенную снегом машину: в будний день серебристая «Тойота» смотрелась в огромном дворе одиноким подкидышем. Разноцветные соседки с утра разъехались по делам, а она одна стояла без дела. Терпеливо ждала, когда хозяйка возьмет себя в руки и найдет им обеим занятие. Мысленно подсчитав, что не садилась за руль уже несколько месяцев, Алла, извиняясь, дотронулась до настороженно оттопыренного зеркала-уха и пешком пошла к метро. В банке ее ждали к пяти.
Мистер Маккей вышел навстречу Алле с лицом цвета древнего пергамента. Они помолчали, глядя друг на друга, и Алла первой отвела взгляд: на убитого горем старика сорока шести лет было больно смотреть. Всего-то полгода назад он, улыбчивый, молодой, упоительно-рыжий и с хитрым блеском в глазах, походил на огненное торнадо. Банкротство банка сделало свое дело: теперь Маккей напоминал выжженный холм. Это все, что осталось от бушевавшей в нем веселой стихии.
– Здравствуй, – он попробовал улыбнуться. Губы растянулись, из их уголков побежали морщины.
– Добрый день, – Алла испытывала одновременно жалость и злость: кому как не ей было знать об истинной роли Энди в «успехах» банка.
– Зайди ко мне, – пригласил он, распахивая дверь кабинета, – поговорим.
– Только быстро, – Алла заглянула за плечо Маккея. Некогда шикарный начальственный кабинет лежал в руинах: мебель вывезли, по полу разбросаны бумаги. И только чудом сохранившийся письменный стол возвышался, словно корабль, среди белых завалов-льдин.
– Мы с тобой последние, – объяснил Энди, – но жизнь продолжается.
– Для кого как, – промямлила она, пробираясь вслед за вчерашним президентом к столу.
Порывшись в ящиках, Энди отыскал наконец-то, ради чего Алла приехала, и протянул ей небольшую зеленую книжицу в картонной обложке.
– По собственному желанию, – пояснил он, не дожидаясь вопроса, – как в заявлении.
– Я поняла.
Алла спрятала документ в сумку, даже не заглянув в него. Развернулась и собралась уйти, но Энди остановил:
– Какие планы?
Раньше звук его голоса был символом стабильности и уверенности в завтрашнем дне, теперь эта магия исчезла бесследно. Загробная, тягучая речь Маккея выводила Аллу из себя.
– Поеду домой, по дороге куплю вина. Отпраздную освобождение.
– Я не об этом, – он расстроенно покачал головой, уловив в иронии «железной леди», как он называл Аллу в прежние времена, глухое отчаяние, – есть планы на будущее?