Алла вдруг обнаружила, что ничего оскорбительного или неприятного больше не видит в извечном женском труде, в досадных и отнимающих драгоценное время хлопотах. Ей было приятно радовать хорошего человека. И она с волнением ждала того момента, когда ее благодарность превратится в страсть: в том, что это произойдет, Алла уже не сомневалась.
Деликатность Брайана оказалась феноменальной: ни словом, ни жестом он не давал понять, что ждет от нее большего. Принимал с радостью знаки внимания и не подталкивал к отношениям, до которых Алле еще только предстояло дозреть. За это она была признательна ему вдвойне: ей нужно было забыть Вадима и отпустить прошлое.
Постепенно, шаг за шагом, из маленькой разбойницы она начала превращаться в счастливую женщину. Ту, для которой нет высшей радости, кроме размеренной жизни рядом со своим мужчиной.
Еще год назад Аллу потрясло бы и огорчило подобное известие: она презирала пресловутое «женское счастье». Для сохранения себя ей нужен был подвиг, труд; служение надеждой и опорой своим близким. Раньше она с ужасом думала о перспективах слиться с глупой и зацикленной на внешности, тряпках и бытовых вопросах женской толпой. Потому и бежала от материнства – ничто так не приземляет, как немощь беременности и следующая за ней физиологическая, а не духовная жизнь.
Но сейчас, рядом с Брайаном, она наслаждалась каждым часом и лечилась от ран. Надуманные страхи и абстрактные идеи больше не имели власти над ней – она наконец нашла свою тихую гавань.
Мы так привыкли притворяться перед другими, что под конец начинаем притворяться перед собой.
Франсуа Ларошфуко
– Тебе не кажется, что мы похожи на двух долбаных пенсионеров? – поинтересовался Брайан в один из вечеров.
Уже десять дней они жили под одной крышей – чинно и мирно, как восьмидесятилетние старички.
– Нет, – Алла улыбнулась, – мне нравится.
– Пора развлечься, – заявил он, разливая остатки красного вина по бокалам, – самое время кутнуть!
– Зачем? – Алла лениво откинулась на спинку стула. – Мне и так хорошо.
– Не пожалеешь, – Брайан заговорщицки подмигнул, – я знаю одно чертово место. Взрыв, фейерверк!
– Что это? Какой-нибудь бар?
Единственным недостатком идеального Брайана было то, что он, как выяснилось, любил выпить. Хотя ничего общего с пагубным пристрастием в его любви к алкоголю не наблюдалось: просто пару раз в неделю возвращался с работы на пару-тройку часов позже. Сидел с друзьями в баре, общался, дегустировал виски. Один из его близких приятелей оказался бренд-амбассадором именитого скотча, и их вечеринки проходили в приятном изучении купажа.