Какие-то несколько мгновений мы все смотрели вниз и готовились шагнуть в пустоту. Признаться в том, что им нужна поддержка, было трудно нам всем: женщинам и тем мужчинам, чьи надежды на отцовство рухнули, превратились в бесформенную массу, выскользнули из лона их жен и подруг.
Я прекрасно понимаю, что маме не следует рассказывать своему ребенку некоторые вещи (сколько бы лет ему ни было) так, как порой это делаю я… Но к чему приукрашивать? Помимо любви и заботы я должна делиться с тобой правдой, ведь ты пробиваешься к жизни в опасное время.
О той девушке, которая прыгнула, женщина по имени Деника сказала:
— Никто не должен умирать так, в одиночестве. Ты успела подойти к ней? — Деника посещала собрания около месяца. — Она сказала тебе что-нибудь перед уходом? — В арендованном нами классе стало так тихо, что можно было услышать скрип стула.
— Почти ничего, — ответила я, — Она попросила простить ее, потому что знала, что поступила неправильно. Я знаю, что совсем не похожа на монахиню, но, возможно, она подумала, что я иду из церкви.
Мы все побалансировали на краю колокольни и в конце концов выбрали жизнь.
Но я подозреваю, что для некоторых из нас этот вопрос еще остается открытым.
Группа… да, группа. Надеюсь, то, что сейчас стало частью моей жизни, к тому времени, когда ты будешь читать это письмо, превратится в воспоминание о чем-то далеком.
В последнее время группы поддержки превратились в способ существования. Их сеть спонтанно распространилась по всему городу в ответ на возрастающий спрос. Группы собирались в подвалах церквей, в залах различных организаций, в городских центрах. На собраниях пили много кофе, курили много сигарет, ведь у собравшихся больше не было причин воздерживаться. Они вдруг оказались в трагическом положении, когда уже не надо думать о неродившемся.
Все, кроме меня. Даже в группах людей, собравшихся вместе, чтобы пережить свои потери, которые трудно осознать, я не была до конца своей. Если где-то и существовала женщина, оказавшаяся в моем положении, которой повезло и она вынашивает одного из уцелевших близнецов, я о ней ничего не слышала.
Нашу местность захлестнула волна спонтанных выкидышей. Как еще описать то, что происходит? Сначала беременность прерывалась у отдельных женщин, потом у десятков, эпидемия захлестнула все этнические группы, все социальные слои, дотянулась до маток в городах и пригородах. Сегодня это явление продолжает ставить в тупик министерство здравоохранения, так же как и после первого всплеска выкидышей… частью которого, как это ни печально, была и я. Задействованы центры контроля над распространением заболеваний, но никаких выводов пока сделать нельзя. Ничего не найдено ни в воде, ни в воздухе, ни в соскобах с шейки матки. Никаких генетических отклонений в тысячах образцов спермы, никаких токсинов в продуктах питания. Вернее, я бы сказала: все не хуже, чем обычно, все в пределах «безопасной», разрешенной медиками нормы. Но я-то думаю о тебе и стараюсь по возможности есть натуральные продукты.