Я не знаю, что хуже — попытаться изгнать обиду и боль из моего сознания, рассказывая тебе о них, или жить с этим. С какой стороны ни посмотри, у меня такое чувство, что я подвергаю тебя опасности, будто это может просочиться в тебя.
Мы не можем себе это позволить. Ты даешь мне силы, понимаешь?
Ты слишком маленький, чтобы на тебя можно было опереться, и все же ты даешь мне силы идти дальше.
Ты спишь, Головастик? Тебе там снятся сны?
Когда мы наблюдаем за спящими котами или собаками, а они дергают лапами и щелкают зубами, мы считаем, что им снятся сны, так почему не могут видеть сны неродившиеся дети? Тебе просто снится что-то другое, чем нам, верно? Тебе не могут сниться вещи, которых ты не видел, потому что ты еще вообще ничего не видел. Ты ничего не нюхал, ничего не пробовал на вкус, так что ни запахи, ни вкусовые ощущения тебе тоже не могут присниться. Ты можешь только чувствовать и слышать. Это все, чем может заняться твой развивающийся мозг.
Возможно, теперь я хотя бы отчасти знаю, на что это похоже, потому что вчера мне приснился такой сон. Мне снилось, каково это — быть тобой. Ты лежишь свернувшись калачиком, тебе мокро и тепло, вокруг кромешная темнота, и, кроме этого места, ничего не существует. Я погрузилась в себя… буквально. И это было прекрасно, прекрасно до тех пор, пока не начался этот шум. Атмосфера стала гнетущей, все вокруг начало сжиматься… словно я была в рюкзаке, а кто-то затянул шнур и принялся закручивать рюкзак. Рюкзак вертелся и вертелся, и места для меня оставалось все меньше и меньше. И некуда деться от шума, от этого пронзительного скрежета, который ревет, пульсирует и все накатывает, накатывает, накатывает…
Тебе снилось такое, Головастик? Это было твоим сном?
Мы постоянно делимся друг с другом. Кислород, еда, кровь — у нас все общее. Если мы обмениваемся такими сокровенными вещами, почему мы не можем обмениваться снами?
Я проснулась, ты толкался у меня в животе, но толчки были не такими, как я привыкла. Они не были… сильными. Скорее было похоже, что ты тихонечко стучишься изнутри или просто дрожишь. За пять секунд я перешла от крепкого сна к состоянию абсолютного ужаса. И поэтому я сделала единственное, что могла придумать: взяла свою самую нежную флейту из кленового дерева и постаралась успокоить тебя, как-то сказать тебе, что все будет хорошо… и плевать, если мистер Ж*** наверху проснулся и посмотрел на часы.
Кажется, у меня получилось — ты затих, и можно было спать. Вот только ущерб уже был нанесен. Не тебе, мне. Настал мой черед просыпаться от кошмарных снов. Следует ли мне рассказывать тебе об этом? Ты сочтешь меня глупой, если я расскажу. Но если я этого не сделаю, ты будешь разочарован.