— Ты не уйдешь теперь, когда мы дали тебе имя, — сказал он.
Вспышка ярости, а скорее паники, заставила Джессопа выкрикнуть:
— Мое имя Пол!
— Я с тобой за него подерусь, — сказал Пол, прыжками приближаясь к нему.
— Я больше не играю ни в какие игры.
— И мы тоже. Ты выиграл.
— Выиграл, едва вошел в дверь. — Том, видимо, полагал, что Джесеопу будет приятно это услышать.
Джессоп вспомнил объявление о конкурсе. Ему мгновенно стало ясно, что, сколько бы он ни отбивался, получения приза не избежать.
— На тебя играли, — сообщил ему Пол, а Том и Джо одновременно качнулись вперед.
Джессоп развернулся и сломя голову бросился к главной улице. Темнота казалась почти твердой, и в ней запутались ветер и звуки. Грозный шум несся из домов, от телевизоров и музыкальных центров, включенных на полную громкость. От этого Джессоп чувствовал себя отверженным, хотя, конечно, это должно было означать, что помощь рядом, стоит только позвать. Он пробивался сквозь беспощадный ураган к далекому проходу, который словно издевался над его усилиями, раскачиваясь взад и вперед. Оглянувшись через плечо, он увидел, что Пол со своими приспешниками быстро шагает следом. Мимо разрыва впереди промелькнула машина, словно манила его вперед, пока Джессоп боролся с ветром, заталкивавшим его в боковую щель между домами. Или свернуть туда, пусть даже это уведет его дальше от главной дороги? Страх заблудиться, не избавившись от погони, заставил его миновать развилку — и тут дорогу преградили Бетти и Мэри.
Они и сейчас были в платьях, хлопавших на ветру, но их широкие плечи не оставляли надежды на спасение. Ветер подхватил пряди Мэри, и они крабьими клешнями вцепились в лицо Джессопу.
— Кое-кто из нас старается больше походить на нее! — прорычала Мэри, то ли оправдываясь, то ли угрожая. — Старается ей угодить.
— Многие старались! — примерно тем же тоном добавила Бетти. — Просто мы первые, у кого на борту оказались такие, как она.
— Не удивлюсь, если ее сестры теперь тоже захотят увидеть мир.
— Она не только берет, — еще более отчаянно доказывала Бетти. — Она обо всем заботится.
Все это время Джессоп пятился назад — и от их слов, и от своего понимания, но затхлый вкус своего ужина он не мог оставить позади. Снова очутившись на развилке, он уже не противился урагану. Порыв ветра втолкнул его в проход и погнал бегом в темноту, пока не удалось повернуть. Дома, стеснившиеся вокруг него, были ветхими, нежилыми, но шум с обеих сторон свободно доходил до его ушей, — возможно, обитатели жилых зданий включили звук еще громче. Почему в проходе становится все темнее? Он не хватился полоски освещенного луной облака, пока не осознал, что его больше не видно. В то же время его шаги стали отдаваться звонче, что можно было объяснить эхом между стен, но его слух прикипел к другому звуку — к пению.