— Это я, — произнес Юлиан. Сейчас его голос показался ей совсем юным и напряженным. — Лили не у тебя?
— А разве она не с тобой? — Кате не хотелось впускать его. Она мечтала о том, чтобы сидеть на кровати и думать о Дамиане.
— Нет. Можно мне войти?
Катя мгновение постояла в нерешительности, затем открыла дверь. Юлиан показался ей еще бледнее, чем обычно, хотя сказать наверняка было сложно.
— Мы отправились на «Вечеринку разочарованных» в «Метрополь». Я отвернулся, а она исчезла. С тех пор я ее и ищу.
— Я не видела ее с того момента, как мы приехали.
— Кстати, куда ты ходила? — Тон у него был раздраженный и обвиняющий.
Катя рассказала ему.
— Наверное, она скоро вернется. Я б на твоем месте не стала переживать, честное слово.
Он, кажется, был бы не против задержаться, но Катя слишком устала. Она выставила растерянного Юлиана за дверь и упала на постель.
Следующим утром, к облегчению Кати, Юлиана за завтраком не было. Смутно ощущая себя виноватой, она занялась тостом с грибами, внимательно изучая приглашение на лотерею «В защиту летучих мышей» на случай, если кто-нибудь из постояльцев ощутит необходимость заговорить с ней. Но никто не обратил на нее внимания. Катя вернулась в комнату за пальто и выглянула в окно. Низкое небо за окном было глубокого серого цвета.
Когда она подходила к входной двери, зазвонил ее мобильник. На экране высветился номер Юлиана. Катя помедлила, но потом ответила ему.
— Это я, — сообщил Юлиан без всякого вступления. — Я в полицейском участке.
— Да? — спросила Катя безучастно. — Что ты натворил?
— Ничего я не натворил! — Голос его звучал взволнованно. Обычные снисходительно-поучающие интонации куда-то пропали. — Лили нашли прошлой ночью. Она мертва!
— Мертва? — Катя развернулась и увидела собственное лицо, глядящее на нее из мутного зеркала в холле. В подводном сумраке холла лицо ее казалось совсем белым и тонущим под толстым слоем грима. Она с удивительной, неестественной ясностью видела каждый мазок теней на веках.
— Катя? Ты меня слышишь?
— Да? — У нее получился скорее вопрос. — Что произошло? — На улице было так скользко, а Лили на высоких каблуках… Или, может быть, машина… — Ее… сбила машина или случилось что-то другое?
— Она убита.
— Ее кто-то убил?
Его голос, казалось, приходит откуда-то издалека.
— Мне сказали, что я могу идти. Я вчера весь вечер был на людях.
Она не поняла, почему он говорит все это, но затем догадалась, что если Лили убита, то он же первый должен был попасть в подозреваемые.
— Катя? Ты можешь прийти в участок? Не хочу сейчас оставаться один.