Около дюжины молодых людей из Нека прибыли с первыми гостями. Карла предоставила девушкам одежду, взятую из сундуков и чемоданов ее прабабушек, и они с энтузиазмом принялись примерять на себя украшенные вышивкой стеганые юбки, парчовые корсеты, сережки, заколки и гребни для волос. Результат этого переодевания превзошел все ожидания Карлы: юные дамы выглядели на редкость живописно и неизъяснимо привлекательно.
Приехавшие из города Клутмэны, Бовены и Пичи прихватили для своих девушек свадебные наряды матерей.
Потом появились школьные друзья Тони, которых он сразу поручил заботам Карлы и ее друзей, с тем чтобы те помогли ребятам чувствовать себя уверенно в такой пестрой компании.
Эспер сидела на софе в гостиной рядом с Чарити Треверкомб, и они вместе смотрели, как прибывают молодые гости. По мере того как к ним подходила молодежь из Марблхеда, чтобы поздороваться, Эспер негромко отвечала на приветствия. Она не видела вежливые лица молодых людей, кланяющихся ей при приближении, она замечала только тяжелые кожаные брюки, серые фланелевые рубашки, черные шелковые шарфы — лучшую воскресную одежду потомственных рыболовов Марблхеда.
— Чарити, ты помнишь? — прошептала она.
Чарити кивнула:
— Да, это зрелище отбрасывает любого далеко в прошлое! — и она положила свою ладонь на руку Эспер. Это было необычным жестом признательности со стороны Чарити, чья философия не позволяла упоминать о возрасте. Чарити еще больше располнела, но по-прежнему руководствовалась собственными принципами в выборе одежды и отдавала предпочтение ярким молодежным цветам. Она пользовалась румянами для щек и краской для волос и добилась того, что ее седые волосы стали соломенного цвета. Тепло разделенной памяти заставило слегка улыбнуться. Она почувствовала неожиданный приступ ностальгии.
Эспер вспомнила ту, другую вечеринку, когда в их дом пришел охотник за беглыми рабами, а также ночь перед отплытием Джонни и других молодых моряков на войну.
— Пятьдесят восемь лет назад, Чарити, — вздохнула Эспер, — нам было по шестнадцать.
Однако Чарити не была готова заглядывать так далеко назад.
— В вечной жизни нет счета времени, Эспер, — строго сказала она. — Мы не старше наших мыслей.
Эспер улыбнулась, глядя на веселящуюся молодежь. Карла прекрасно выглядела в платье ее четвертой прабабушки Зильпы Ханивуд — доставленном из Лондона, сшитом из дорогой розовой парчи, отделанном кружевными гофрированными манжетами. Девушка напудрила высоко взбитые волосы, спускавшиеся на шею двумя небольшими локонами. Она имела такой величественный вид и вместе с тем выглядела такой хрупкой в этом одеянии, что было удивительно, как это небесное создание могло съесть так много индейки с бобами. Было так же удивительно, что позднее, когда она танцевала с Тони, грубая одежда рыбака не казалась неуместной рядом с парчовым платьем. Эта одежда шла молодому человеку, или, скорее, индивидуальность Тони затмевала все остальное. Сейчас, когда любовь пришла на смену резкости, проявлявшейся в нем ранее, его умное лицо стало очень привлекательным. Он был человеком дела, а не мечтателем, его чувство юмора всегда сглаживало опрометчивость его поступков и проявление его упрямой гордости. Эспер наблюдала, как он вел в танце Карлу, видела нежность их быстрых поцелуев, которыми они обменивались, и ощущала в своем сердце тепло и радость.