Согнать крестьянина довольно легко: земля государственная, у крестьян она в аренде, есть прописанные механизмы изъятия, и когда много лет назад закон принимался, то он был для крестьян вполне выгоден. Крестьянин получал статус городского жителя со всеми бенефитами и цену трех лет урожая.
Теперь бенефитов нет, а разница в цене сельскохозяйственной земли и того жилого комплекса, которого на ней построят — астрономическая.
Соответственно, девелоперы нанимают бандитов, чтобы уговорить крестьян, а китайские крестьяне, которые замечательно организованы (все великие династии Китая погибли в результате крестьянских восстаний), частенько дают им отпор. 70 % народных возмущений связаны с землей. Самая крупная битва произошла в октябре 2004 г. возле городка Диэян, в провинции Гуандун, когда несколько тысяч крестьян бросали самодельные бомбы в несколько тысяч полицейских.
Двадцать лет назад порог вхождения в бизнес был как в Америке времен Джека Лондона. Ты мог приехать из деревни, в 16 лет открыть лавку и стать миллиардером. Именно так начинал свой путь Хуан Гуаньюй, хозяин Gome Appliаnces , который еще три года назад был самым богатым человеком в Китае, а потом сел за инсайдерскую торговлю. Иные студенты с Тяньаньмэнь (если их не убили) стали миллионерами. Понятно, что если тебя давили танками, а потом ты стал миллионером, то порог вхождения в бизнес — ноль. Не нужно ни связей, ни капитала, ни образования.
Сейчас миллионеры выросли, у них дети, дети образованные, у членов партии тоже дети, все чешут друг другу спину, новая элита, порог вхождения в бизнес очень вырос. Тебе нужно образование, нужны связи, для образования нужны деньги. За двадцать лет все поменялось.
Все знают, что в Китае нельзя иметь больше одного ребенка на семью. За это исключают из партии и лишают социальных благ. Но ведь на богатых-то эта мера не действует, а богатых в Китае теперь полно: «ламборгини» там в прошлом году было продано больше, чем в любой другой стране. Понятно, что когда ты покупаешь «ламборгини», а тебя грозят лишить бесплатного детского садика, это мало пугает. Проблема — они не заводят второго ребенка. Можно — уже не заводят.
Кстати, этот биологический парадокс — с детьми — может быть, лучше всего характеризует скорость перемен. Нынешнее поколение богатых китайцев, фантастически успешное, перебравшееся за двадцать лет из сахэюаней в небоскребы, — это продукт такого социального дарвинизма, перед которым даже Англия XVIII века отдыхает. А какими будут их дети, «маленькие императоры», над которыми дрожат две бабушки, двое дедушек и четыре прабабушки, раскормленные поросятки, наследующие худым и подтянутым взрослым?