Вокруг сервис-центра, принадлежащего государству, возник огромный авторынок, который государству не принадлежит. Этот рынок — частный, и бизнес так успешен, что многие другие компании уже раскупили земли, предусмотрительно оставленные государством вокруг сервис-центра, и скоро рынки будут и там.
Такие меры по либерализации сделали автомобили (которых Грузия, напомню, не производит) крупнейшей статьей экспорта Грузии и создали 20 тыс. рабочих мест.
Вот, собственно, лучший пример того, что должно делать государство для модернизации. Оно должно обеспечить условия. Оно не должно производить автомобили, оно не должно владеть рынками, оно не должно диктовать покупателю, какой — желтый, красный или длинный автомобиль ему нужен, но оно должно обеспечить гражданам их права собственности.
Модернизация без государства невозможна
И это, собственно, первый и очень часто упускаемый из виду урок — модернизация без государства невозможна. Еще не было на Земле общества, в котором модернизация произошла бы в отсутствии государства .
Все догосударственные общества (племенные и пр.), на редкость консервативны и инкорпорируют в себе специальные общественные механизмы, препятствующие накоплению отдельным индивидуумом имущества иначе, чем с целью раздачи этого имущества и/или повышения социального статуса.
Меланезийский Big Man имеет, с точки зрения общества, право накапливать имущество и пищу — но только в том случае, если он раздаст ее с целью повышения статуса на пирах. Знатные роды в Афинах и патриции в Риме снискивали одобрение и поддержку простого народа — но только в том случае, если устраивали для народа пиры и представления. Скандинавский конунг получал поддержку от воинов, но только в том случае, если он устраивал пиры и раздавал на них кольца, используя любовь воинов как способ сохранения своего статуса и способ умножения имущества.
Из меланезийского бигмена, римского патриция и скандинавского конунга получились бы плохие бизнесмены, потому что в догосударственном или слабогосударственном обществе любая попытка использовать имущество как капитал, а не как средство укрепления статуса, кончалась потерей статуса и, соответственно, имущества.
Во всех догосударственных — так же как и во всех деспотических обществах — нет возможности накопления собственности без накопления власти. В них нет бизнесменов. В них есть только вожди. В них нет частной собственности. В них есть общественный статус.
То же самое касается и обществ, в которых государство умерло. Гибель Римской империи под ударами полчищ варваров не привела к возникновению свободного рынка. Она привела к приватизации самых высокодоходных кусков власти: к приватизации войска, права сбора налогов и права суда. Распад СССР, вопреки надеждам российских реформаторов, не привел к возникновению свободного рынка: он привел к тому же, к чем привел распад Римской империи.