Мгновения. Мгновения. Мгновения… (Рождественский) - страница 63
Что-то знал да позабыл.
Ждал чего-то,
но потом —
дом, работа, снова дом.
То жара,
то снега хруст.
А почтовый ящик пуст…
Жил да был.
Грустил.
Седел.
Брился.
В зеркало глядел.
Никого к себе не звал,
В долг
не брал и не давал.
Не любил ходить в кино,
но зато смотрел в окно
на людей
и на собак —
интересно, как-никак.
Жил да был.
Жил да был.
Вдруг пошел —
ковер купил!
От стены и до стены
с ворсом
сказочной длины!
Красотища —
Бог ты мой!..
Прошлой слякотной зимой
так,
без видимых причин —
умер,
отошел,
почил…
Зазвенел дверной звонок.
Двое
принесли венок
(от месткома)
с лентой рыжей…
(Вот под этой ржавой крышей,
вот под этим серым небом
жил да был.)
А может, не был.
* * *
В поисках счастья, работы, гражданства
странный обычай в России возник:
детям
уже надоело рождаться.
Верят,
что мы проживем
и без них.
Август девяносто первого
Небо в грозовых раскатах.
Мир, лоснящийся снаружи.
Мальчики на баррикадах
яростны
и безоружны…
Час
нелепый и бредовый.
Зрители на всех балконах.
Кровь на вздыбленной Садовой.
Слезы Бога
на погонах…
Скрежет голоса цековского
и —
«для блага всех людей»
путч на музыку Чайковского.
Танец
мелких лебедей.
Позавчера
Пятидесятый.
Карелия.
Бригада разнорабочих.
Безликое озеро.
Берег, где только камни растут.
Брезент, от ветра натянутый,
вздрагивает и лопочет.
Люди сидят на корточках.
Молча обеда ждут.
Сидят они неподвижно.
Когда-то кем-то рожденные.
Ничейные на ничейной,
еще не открытой земле.
Нечаянно не посаженные.
Условно освобожденные.
Сидят и смотрят, как крутится
крупа в чугунном котле.
* * *
Ночью почти что до центра земли
площадь единственную
подмели.
Утром динамики грянули всласть,
и демонстрация
началась!..
Вытянув шеи, идет детвора, —
«Светлому будущему —
ура-а!»
Стайка затюканных женщин. И над —
крупно:
«Да здравствует мелькомбинат!..»
«Нашему Первому Маю — ура!
Интеллигенция наша да здра…»
Вот райбольница шагает.
А вот —
Ордена Ленина Конный завод…
…Следом какая-то бабушка шла.
С ярким флажком.
Как машина Посла.
* * *
Наше время пока что не знает
пути своего.
Это время безумно,
тревожно
и слишком подробно…
Захотелось уйти мне в себя,
а там — никого!
Переломано все,
будто после большого погрома…
Значит, надобно заново
связывать тонкую нить.
И любое дождливое утро встречать
первозданно.
И потворствовать внукам.
И даже болезни ценить…
А заката
не ждать.
Все равно, он наступит нежданно.
* * *
Булату Окуджаве
Я шагал по земле, было зябко в душе
и окрест.
Я тащил на усталой спине свой
единственный крест.
Было холодно так, что во рту замерзали
слова.
И тогда я решил этот крест расколоть
на дрова.
И разжег я костер на снегу.
И стоял.
И смотрел,
как мой крест одинокий удивленно и тихо