Дмитрий Волчек: Фон Триер-то шутил на пресс-конференции, а победила звериная серьезность его интерпретаторов, которые его слова восприняли буквально, вырвали из контекста и превратили в политическое заявление.
Слава Цукерман: Вот во времена Пушкина и Лермонтова это называлось ''чернь'' — то самое светское общество, которое ненавидит художника за то, что он художник. Я не говорю, что для художников должны быть другие законы, чем для других людей, но получается, что законы другие, но только в обратную сторону. Вот, например, Полянского судят чуть ли не полжизни за преступление, которое 90% населения могло бы совершить без того, чтобы это кто-то даже заметил. Но Полянскому это не простилось, поскольку это был самый успешный режиссер в свое время. Сейчас также не прощается фон Триеру высказывание, которое, если его вырвать из контекста, и даже и тогда оно выглядит скорее как шутка, чем серьезное высказывание. Могу предположить, что большинство из тех, кто его осуждает, вообще и не видели эту пресс-конференцию, а судят отдельно вырванные фразы. Когда человек говорит ''я — наци'', если это процитировать как просто ''я — наци'', ничего хорошего в этом нет, но для этого и существует контекст, в котором совершенно очевидно, что он говорит совершенно прямо противоположное.
Дмитрий Волчек: То есть это триумф черни?
Слава Цукерман: Да, к сожалению, триумф черни, и не впервые в истории искусства, это достаточно типичная ситуация.
Дмитрий Волчек: С другой стороны, все кончилось хорошо, меры, которые были приняты по отношению к режиссеру, достаточно условные и все, я думаю, сейчас понимают, что ситуация не настолько серьезная, как это казалось в первый день после пресс-конференции.
Слава Цукерман: Наверное, те, кто судили, в конце концов, посмотрели целиком всю пресс-конференцию, и стало очевидно, что проблема высосана из пальца.
Дмитрий Волчек: А почему вас увлек фильм ''Меланхолия'', что вам показалось интересным?
Слава Цукерман: Прежде всего, для меня произведение искусства интересно своей эстетической цельностью и выразительностью. Фон Триер очень часто раздражает в своих фильмах, так же, как и на этой пресс-конференции. Я понимаю, что люди так эмоционально реагируют, потому что он этого и хочет, он хочет задеть и хочет раздражить. И некоторые его фильмы каким-то своим месседжем и меня тоже раздражали, некоторые, наоборот, воспринимались как несколько интеллектуально холодные. И этот фильм я тоже смотрел как интеллектуально холодный, но под конец он меня так пронял, что на последнем кадре я заплакал. Вот владение искусством, причем это все очень стилистически точно выстроено от первого до последнего кадра, развитие этой метафоры, это эстетически цельный фильм, таких очень мало, единицы столь современно сделанных картин.