— Уходим! — девушка-снайпер стремительно скатилась обратно. — Тут уже ничего больше сделать нельзя.
Наконец-то забрезжил рассвет.
* * *
Свернутая занавеска, тюки, ящичек — она ничего не забыла. Всё навьючила на спутника. Двигались быстро по узкой тропе, недавно прорубленной сквозь густые заросли. Вокруг было тихо, но пахло кислятиной, и под ногами шуршало. А они шли и шли. Рассвело потихоньку. Над головами нависали кроны высоких раскидистых древ. Зачирикало, защебетало. Спутница впереди проявилась чётко — чистая мелочь с замотанной тряпьём винтовкой на плече.
— Командир! — раздался негромкий голос из зарослей, — ты не ранена?
— Нет, — отозвалась мелкая. — Скопцов и Угрюмов пришли?
— Так точно. Час назад. Скопцов даже провода смотал, куркуль бережливый.
— Вы хоть прозвонили их? Могло же осколками посечь!
— Ща, сделаем.
— Нет! — строгим голосом остановила неизвестного девчонка. — Вы на склоне балки «баньши» смонтировали?
— Ещё с вечера.
— Тогда, всем сниматься и уходить на следующую позицию. Нах-Нах! За мной, — и она свернула направо. Тут, под растянутым полотнищем Федьку переодели в мешковатый пятнистый балахон поверх исподнего, связанного из толстых верёвок — праздничные брюки и рубашка на нём уже превратились в лохмотья. Пользуясь передышкой и куском проволоки, выпрошенным у дядьки, ковыряющегося в какой-то приспособе, подкрепил и туфли.
Девчонка, к которой обращались «товарищ Мелкая», давала распоряжения кивающим на её слова солидным мужикам. Куда идти, и где копать. Ещё упоминались «свистки», «пыхтелки», «дымокуры» и прочая дребедень, которую предписывалось расставлять в определённых местах. Впрочем, пауза длилась недолго — народ как сбежался, так и разбежался, а у Федьки забрали поклажу и навьючили её на Бахрома.
На этот раз позиция снайпера была оборудована на голом крутом склоне среди камней, которые недавно слегка передвинули, образовав несколько связанных между собой нор. Сверху на это навалили толстых палок и веток и присыпали землёй. Тут и сидели целый день до самого вечера, наблюдая за проходящей у подножия горки грунтовкой, на которой так никто и не появился. Собственно, мальчику досталось смотреть вверх по склону, но изредка он «подглядывал» и в других направлениях.
Жара, сухая глотка и скука неимоверная. Изредка откуда-то доносились звуки войны — хлопки, взрывы, выстрелы. Если бы не это — наверняка бы уснул. И прозевал бы опасность. Три силуэта, появились словно ниоткуда неясными тенями среди редкого кустарника — остролиста. В них он и ударил длинной очередью, не медля ни секунды — показалось, что они совсем рядом. И тут же пополз, пятясь в узкую нору прохода.