дурацких, но в то же время таких важных слов и поступков!
Всё же прожили вместе целую жизнь… Надя наконец отвлеклась от окна и перешла к давным-давно задуманному делу, которое откладывать больше не могла, поскольку постоянные оттяжки уже вконец измучили её. Мысль об этом деле ела её поедом каждый вечер. Будь что будет, дольше тянуть нельзя!
Периодически поправляя съезжающие на кончик носа очки, Надя писала письмо Вере.
...
Дорогая моя Верочка!
Наконец-то я решилась написать тебе. Я очень по тебе скучаю. Все эти годы я постоянно думала о тебе, а с тех пор, как кончилась война, ты у меня просто не выходишь из головы.
Как ты? Как всё пережила? Что делаешь? Нашёлся ли Миша?
Так хочется тебя увидеть, обо всём подробно поговорить.
Я очень надеюсь, что у тебя всё благополучно, что хотя бы Наташенька вернулась домой и вы обе счастливы, что наконец-то вы вместе.
Я не писала, потому что боялась нанести тебе лишнюю травму, ещё больше усложнить твою жизнь. Решай сама, настало ли нам время увидеться или, может быть, ещё пока рано.
У нас с Алёшей (а кстати, ты же не знаешь, я назвала его Алёшей в честь моего папы, которого я всё-таки немножко помню!), так вот, у нас с Алёшей тоже всё хорошо.
Он растёт умным толковым мальчиком, через неделю пойдёт в детский сад. Я очень люблю его. Он – это всё, что у меня есть в жизни…
Надя прервала письмо, снова посмотрела на Алёшу. Увлёкшись, она и не заметила, что он раскрылся во сне.
Она сняла очки, встала, подошла к мальчику. Бережно поправила одеяло, нежно поцеловала спящего ребёнка в чистый лобик.
Он спит и не знает, что фактически я сейчас предаю его, – подумала Надя.
Постоянно, всю жизнь, кого-то предаю…
Она вернулась к столу, взглянула на письмо и внезапно с ожесточением начала рвать его на клочки.
Наконец пролились дожди, опять вышло, ослепительно засияло солнце. Всё мгновенно высохло, буйно расцвело, зазвучало, зазвенело.
Вера пересекла площадь перед обновлённым зданием поселкового совета, зашла внутрь и, пройдя через полную народа комнату, решительно постучалась в кабинет начальника особого отдела.
– Войдите! – раздалось оттуда.
В кабинете напротив капитана, слегка сутулясь, сидел худощавый, но вполне крепкий мужчина с заметной сединой на висках, судя по вылинявшей гимнастёрке и орденским планкам на груди, фронтовик.
– Хорошо, Глеб, так и порешим, – закончил разговор Кашин, одновременно по-птичьи поворачивая голову к входящей Вере.
– Добрый день, – поздоровалась она.
– А, Вера Никитична, присаживайтесь, – произнёс особист своим высоким голосом. – Хорошо, что зашли. Знакомьтесь, ваш новый председатель, Глеб Филиппович Кондратов. А это наш школьный завхоз, Вера Никитична Денисова.