Вера сделала усилие, взяла себя в руки.
– Я не знаю! – с напором начала она. – Это я должна спросить, где мой ребёнок! Я хочу знать, что…
Она не договорила. Генрих с размаху залепил ей звонкую пощёчину.
Вера вскрикнула от боли и неожиданности, на глазах выступили слёзы.
– Я спрашиваю тебя, дрянь, куда вы дели ребёнка? – гневно выкрикнул Генрих. – Что вы с ним сделали?
– Я не знаю, о чём ты говоришь! – отчаянно закричала в ответ Вера. – Верни мне его!.. – Она зарыдала.
– Дрянь! – повторил Генрих.
Он ударил её снова. Потом ещё и ещё раз.
Он не верил ей больше.
Спустя некоторое время Генрих Штольц вышел из палаты, в бешенстве хлопнув дверью. Он так ничего и не добился от упрямой женщины. Ловко они с её подругой его обдурили, ничего не скажешь!..
А он-то уже губы раскатал, дурачок!.. Слюни распустил, планы строил… Русский язык стал учить…
Генрих шагал мимо вытянутых вдоль коридора коек с ранеными и размышлял. А может, и вправду она ничего не знает… Вон как рыдает, как убивается…
Может, эта бездетная сучка обманула не только его, но и свою лучшую подругу?..
С неё станется, эти непредсказуемые русские бабы способны на всё…
Он решительно направился к кабинету Штефнера. Двое стоявших у входа солдат почтительно вытянулись. Генрих без стука широко распахнул дверь. На полу, в луже крови, в беспамятстве валялась баба Луша.
– Она в самом деле ничего не знает, герр комендант! – часто дыша, доложил Петер Бруннер.
– Позвоните в штаб! – распорядился Генрих. – Свяжитесь с Эрнстом Шонбергом. Опишите приметы этой женщины. Пусть они там всё поднимут на ноги! Найдите мне эту тварь во что бы то ни стало!..
Бруннер щёлкнул каблуками.
– Будет исполнено, герр комендант! А что делать с этой старухой?
Генрих бросил мимолётный взгляд на распластанную на полу бабу Лушу. Та, словно почувствовав это, зашевелилась, с трудом открыла один глаз, второй уже полностью заплыл, протяжно застонала.
Генрих отвернулся, раздражённо пожал плечами и, ничего не ответив адъютанту, пошёл прочь.
Ему было совершенно всё равно, что делать с этой русской бабой. Все они мазаны одним миром.
Никому из них нельзя доверять! Петер Бруннер по-своему истолковал молчаливый уход коменданта. Вытер носовым платком окровавленную руку, достал расчёску, поправил свой безукоризненный – волосок к волоску – пробор и только потом повернул птичий профиль к стоящим в дверях солдатам.
– Расстрелять! – жёстко скомандовал он. – Прямо сейчас. Внизу во дворе.
Солдаты, выполняя приказ, бросились поднимать женщину.
Но встать баба Луша была уже не в состоянии. В конце концов, её волоком вытащили в коридор и поволокли вниз.