– А для чего же тогда няня? – Слоан в недоумении наморщила нос – и лоб, если бы он не был весь обколот «ботоксом».
«И еще я боялась, что Хасинта уйдет от нас».
Лили задумалась, ища подходящее объяснение.
– Ну, я многое делаю сама.
– Много ем, например, – прошептала Диана Джемайме и прыснула в чашку.
В этот момент в гостиную ввалился молодой человек с бледной, словно у вампира, кожей, темными волосами, темно-красными губами и греческим носом.
– Привет, дамы, – произнес он, и двадцать пять пар рук нырнули в сумочки и карманы в поисках блеска, увеличивающего объем губ, и пудрениц.
Лили подумала, что парень – подающий надежды актер или модель, и именно поэтому все женщины так открыто прихорашиваются. Но когда он достал из сумки большой черный фотоаппарат, она поняла, что это фотограф, о визите которого упоминала (и не один раз!) Сноу.
– Патрик передает привет, – сказал фотограф, он же модель – как позже узнала Лили, его звали Чаз, – и принялся наклоняться и щелкать затвором камеры, со всех углов снимая розовые праздничные украшения и разряженных гостей.
– Если на празднике нет фотографа, настоящий ли это праздник? – пробормотала Лили, обращаясь к Верушке, но та лишь безучастно взглянула на нее и встала, чтобы вместе с Умбертой и Морган сфотографироваться рядом с тортом из «Фошон». Умберта взяла золотую ягоду, украшающую глазурь, и, отклонив назад голову и полузакрыв глаза, поднесла ко рту. Это была очень чувственная поза, совсем неуместная на детском празднике. Чаз сделал пару снимков, и Умберта отправила экзотический плод в рот. Зажав его между зубами и оторвав листочки, она подмигнула фотографу.
– Дорогой, спасибо, что пришел! – крикнула Сноу Чазу. – Пойду позову нянь, и продолжим праздник.
Без хозяйки Лили почувствовала себя неуютно и неловко и уже собиралась пойти проверить, как там Уилл и Хасинта, когда в гостиной появилась длинная вереница нянь с детьми.
– Пора разрезать торт! – завопила Сноу и махнула рукой, чтобы приглушили свет, задернули шторы и открыли двойные двери в гостиную. Дискотечный шар опустился с потолка и закрутился, освещая комнату разноцветными огнями, а из специального автомата во все стороны полетели мыльные пузыри размером с бейсбольный мяч. В комнате появился мужчина в смокинге и с ним пять женщин, затянутых в розовую кожу по моде 1960-х годов.
– Неужели это Белинда Карлайл? – прошептал кто-то.
– Черт возьми, это же «Гоу-гоу»! – раздался ответный шепот. – Какой ужас! Это лишь подтверждает, что есть вещи, которые не купишь за деньги!
– Это точно.
Музыканты запели «С днем рождения!», обращаясь к Лекси, которая сосала большой палец и не отрывала взгляда от дискотечного шара. Старания идолов поп-музыки были ей совершенно безразличны. Когда песня закончилась, Сноу взяла дочь, одетую во все розовое: кашемировый кардиган из бутика «Бонпоинт», праздничное платье из тафты и замшевые детские туфельки – самые шикарные из всех, что доводилось видеть Лили. Сноу на мгновение замерла рядом с тортом и сама задула единственную свечу.