Она в немом восторге следила за всем происходящим, стараясь не упустить ничего, но внутри у нее росло беспокойство. Она заметила странную резкую перемену в Ките. Да, он считал ее лгуньей и интриганкой. Но все же он пошел на ее условия по причине, которая была ей пока не ясна. Да он скучал и посчитал неожиданным и забавным ее предложение, она сумела привлечь его внимание, хотя вокруг было столько знаменитых красавиц, так было и будет. Хотя он говорил, что она тоже красива, и не было оснований думать, что он в это не верит. Его привлекла новизна ощущений, но тем не менее она была польщена. Хотя все равно это не объясняло, почему он взял ее в это путешествие. Да, его желание было сильным, но он ей не доверял. Ей показалось, что его поцелуи становятся более нежными, кажется, иногда он боролся с чувствами, возникающими неожиданно для него самого, но, как бы спохватившись, каждый раз потом ее отталкивал. Но она сама ввязалась в эту историю, сама себя выставила обманщицей и опытной интриганкой, ведь в ее планы не входило влюбляться в него. Но она уже влюблена по уши и никогда об этом не пожалеет.
Палуба качнулась, они снова вышли в море. Паруса были подняты, и они уносились прочь от берега. Француз и его дочь внизу в каюте, надо помочь им освоиться, подбодрить, наверное, они голодны и замерзли. Она скользнула вниз.
Месье и мадемуазель Рено сидели, прижавшись друг к другу, на узкой скамье, их лица выражали крайнее утомление. Девушка была белокура и очень молода — лет пятнадцати — шестнадцати на вид. На школьном французском она предложила им теплые одеяла, которые вынула из настенного шкафа, достала припасенную еду — ветчину, сыр, хлеб и вино. Они набросились на еду и вскоре немного повеселели. Море было довольно спокойным на обратном пути, и, к счастью, пассажиры не страдали морской болезнью. Кларисса налила себе стакан бургундского и охотно беседовала с ними, ей захотелось услышать самой их историю. Все было так ужасно, как уже рассказал Кит. Но француз нес свое горе с достоинством, вера в доброе человеческое начало его не оставила. Он коротко описал, как жену бросили в тюрьму, что ее казнили, но скупо, неохотно, зато много говорил о людях, которые спрятали дочь в деревне, пока он ходил хлопотать перед властями. И потом эти люди дали им кров и пищу и даже устроили его учить их детей. Поведал и о благородстве друзей, которые согласились приютить их в Англии.
Он говорил на прекрасном английском.
— Перед революцией я работал много с коллегами из Оксфорда. И вот они, мои добрые друзья, предложили нам кров, мне и Лизетте, моей дочери.